Олег Колмаков - Скорый поезд «Новосибирск – Адлер» (две книги в одной)

И пока мы с Василием, Генкой и Катей, уединившись в «мёртвом» для видеокамеры углу, вели обсуждение наших дальнейших действий, Фая успела пошептаться с Татьяной, а за тем и с Мариной. Я видел, как девушки, в знак согласия кивали головой и тихо задавали какие-то уточняющие вопросы. В общем, в нашем коллективе начала складываться нормальная, рабочая обстановка. Теперь каждый из пленников знал, что шанс на спасение, пусть и весьма призрачный, у нас имелся.

Пожалуй, меня чуть удивило поведение Марины. Точнее, мне показались странными её последующие действия. После беседы с Фаей, она вдруг встала во весь свой рост и вышла на самый центр сарая. Потом, подняв голову к самому потолку, Марина начала кланяться до самой земли. В общем-то, ничего необычного… Быть может именно сейчас дама молилась, взывая небеса о нашем спасении. Однако странным мне показалось то, что все её действия были какими-то неестественными и чересчур показными. Марина выражала свои чувства как-то не искренне; скорее, она играла сейчас на публику.

«Возможно, после стольких переживаний, у девочки слегка поехала крыша… – наблюдая за столь эмоциональной картиной, предположил я. – …Да, и чёрт с ней. Пускай устраивает спектакль. Главное, чтоб не истерила и не падала на пол в припадочных судорогах…»

Следует отметить, что кроме меня, на Марину никто более не глянул. Возможно поэтому, она и вернулась на своё прежнее место несколько разочарованной.

– Внимание!.. – обитателей сарая вдруг окликнул солдатик Слава, поставленный нами «на стрёме», у щелей сарая. – …Кажется, из вражьего дома кто-то выходит…

Нам ничего не оставалось, кроме как временно отложить всякие переговоры и обратиться к смотровым отверстиям.

И действительно, прямиком к нашему сараю следовало четверо вооружённых уродов. Кроме автоматов, в руках у них были ещё и фонари. Впрочем, те осветительные приборы были им и вовсе ни к чему. Потому как стоило людоедам приблизиться к воротам нашей тюрьмы, как двор хутора осветился тремя мощными прожекторами, установленными по периметру заимки. Зажегся приглушённый свет и в нашем деревянном срубе. Исходил он откуда-то из-под потолка. Причём, источников данного свечения (имею в виду, каких-то лампочек или светодиодов) мы так и не узрели. Просто в нашем помещении вдруг стало значительно светлее.

Открылись ворота, и четвёрка нелюдей, во главе с уже знакомым нам Владимиром, уверенно проследовала вовнутрь сарая. Эта самая уверенность, меня в первую очередь и удивила. Потому как не было нынче тщательных проверок узлов, никакой перестраховки и былой осторожности. Ну, сами посудите: ведь мало ли, что могло поджидать их здесь, на три часа в безнадзорно оставленном, закрытом бункере. Вполне допускаю, что они полагались на свою систему наблюдения, прослушки и оповещения. Данное обстоятельство, скорее было, уже в нашу пользу. Либо имелось у них нечто иное… К примеру, более изощрённая система сигнализации, которая до сего момента оставалась вне поля нашего внимания. А вот это, играло уже против нас.

Так или иначе, но у нас появилась дополнительная информация для предметного размышления.

– Всем встать! – гаркнул один из каннибалов.

– Ну, недоделки… Давайте, рассказывайте… Чего вы здесь удумали?.. – с лукавой улыбочкой (дескать, я всё про вас знаю) поинтересовался бурильщик. – …Какую подляну, вы успели нам тут подготовить?

«Наверняка, берёт на пушку… – подумалось мне в то мгновение. –…Коль расспрашивает, значит, он вовсе не в курсе наших планов… Кабы действительно знал, чего мы недавно задумали, вовсе не стал бы он сейчас рассусоливать и вести с нами какие-то беседы, а просто сорвал бы с прапорщика погоны, достал пластину и отправился со своей кодлой восвояси…»

Было вполне естественным и то, что ни кто из нас Владимиру не ответил. Все промолчали. Ну, может быть, кто-то неуверенно пожал своими плечами: дескать, впервые об этом слышим.

И тут бурильщик вдруг упёрся стволом своего автомата в грудную клетку Геннадия.

– Говори, сука… Что мне следует, от вас ждать… Иначе, уже к обеду ты будешь подан к нашему столу в виде жаркого… – для пущей острастки, он передёрнул затворную раму, дослав патрон в патронник.

По-видимому, общаясь с нами в вагоне, Владимир успел хорошенько изучить характеры, склонности и слабости пассажиров, а за одно и определиться с тем, на кого в исключительном случае следует ему жёстко надавить, напугав того до полусмерти.