Кирилл Вавилон - Спасти внутреннюю Японию

– Ну… молодой человек, не стоит быть таким пессимистичным.

– Я не пессимистичен, я реалист. К тому же, мне кажется, оптимизм это проявление слабости.

– Хм, интересная мысль. А что тогда проявление силы?

– Всё. Всё что не проявление слабости это проявление силы. Жизнь так устроена, что расслабляться нельзя. Вообще никогда, даже когда расслабляешься на диванчике перед телевизором. Нужно держать себя в тонусе. – Он захотел встать и как будто уйти. Видно, что он меня не слушал. Но я настоял, повысив тон. – Идти вперёд, когда другие не смогли. Идти вперёд, когда не хочется и когда уже некуда. Идти вперёд всем чертям на зло, себе на погибель. Не думать, когда надо было бы подумать и струсить. Делать, что можешь, что должен. Что хочешь. Заставлять себя там, где дурочки из сказки не смогли, спрятались и убежали. Показать всем свою силу, если надо поставить всех на колени. Пусть – Тут я разошёлся еще сильнее, загорелся огонь в глазах. Я такого в себе никогда не замечал. Я начал разговаривать с кем-то более менее умным, кто не является моим родственником, кто не моя бабушка. У меня внутри всё накипело, я даже стал себя бояться. Я когда разошёлся, он изменился в лице. Мне кажется, он даже подумал, что я сейчас прыгну на ноги и буду плясать перед ним. Я покраснел, прядь волос прилипла к вспотевшему лбу. Я объяснял ему на словах все, что едва-едва укладывал в голове. Я почувствовал какую-то силу, которой мне не хватало. Я жжжжег напалмом. Он был потрясён.

– Тише-тише, Миша, Михаил. Всё – всё, я тебя понял. Я … – У него пропал дар речи. Он затих. Встал с кровати, подошёл к окну, смотрел на листья, на пасмурную погоду. Мне кажется, он тогда почувствовал себя как-то иначе. Он стал грустным, о чем-то задумался. О тех вещах, которые не проникали в его голову просто так. Он от них отворачивался, уходил, защищался. А тут я, я сошёл с ума и мысли разорвали голову и вышли наружу песней. Он мне говорит: – Понимаешь, эм…

– Миша.

– Да, Миша. У меня мало времени, на чем мы там остановились? – Сделал вид, как будто этого не было. Не было моей слабости перед ним, его слабости перед самим собой. Он отошёл от окна и вернулся ко мне. Но еще когда стоял там, что-то хотел сказать, после тяжелой мысли, когда повернулся и посмотрел на меня. Губы соединились в трубочку, но расплылись. Как будто ничего и не было.

– Одно «но» и я пессимистичный, но на самом деле реалист.

– Да, верно. К слову, вы всё правильно подметили, молодой человек. Зажимы могут не прижиться.

– Я всё понял.

– Ну не стоит так расстраиваться.

– Стоит! Что я могу сделать, чтобы они прижились?

– Правильное питание, режим сна и, в целом, здоровый образ жизни. Витамины для укрепления суставов, отсутствие травм и всё в этом духе. Ну и, конечно, постоянное обследование, и слушать лечащего врача.

– Почему я стянут этими полотенцами или что это?

– Это вынужденная мера, чтобы зажимы не сошли с места. Не ёрзать спиной, не делать резких движений и прочее.

– Резкие движения у инвалида?

– Ну что ж ты так, Миша. Инвалиды и не на такое способны.

– Я всегда буду ходить с железками в спине?

– Возможно да, а возможно и нет. – Потом он запнулся и задумался, – а возможно ты и вовсе не будешь ходить.

Стук в дверь. Она открывается и заходят мои родители. Они бросаются к кровати, потом смотрят на врача. Поворачивают голову в мою сторону, потом опять в его. Врач встаёт и проходит к двери. Мама его окликает, но он, не оборачиваясь, просит зайти к нему и удаляется, аккуратно прикрыв дверь.

– Миша, Мишенька, дорогой мой. Как ты себя чувствуешь?

– Мама, у меня очень болит голова, мне так плохо.

– Ну ничего, дорогой мой, это пройдёт.

– Нет, мам, мне очень плохо. Сделай что-нибудь с этим, пожалуйста. Сделай что-то с этим всем!

– Не кричи, сынок. Мама сейчас сходит за медсестрой. – Всё так и происходит, она выходит из палаты, а отец подсаживается на место врача.

– Ну что ты, рассказывай. Как самочувствие?

– Хуёвое, папа. – Он мне задал какие-то банальные вопросы, я бездумно дал банальные ответы.

Входит мама с медсестрой. Она спрашивает, где болит, как болит. Вытаскивает из кармана своего халата какую-то таблетку. Наливает в стакан воду и протягивает мне, я пытаюсь приподняться, но она крикнула на меня, чтобы я лежал и не двигался. Медсестра вкинула в мою глотку таблетку, залила водой и ушла. Мы остались наедине.

– Мама, папа, я никогда этого не забуду. Даже если ничего не получится, я всегда буду помнить и ценить вашу доброту. Вы прекрасные родители и я вас очень люблю. – У мамы от моих слов выступают слезы. Отец опустил голову и потирает нос, якобы он чешет, но я то знаю. Впрочем я сам немного всплакнул от такого напора сентиментальности.