Кирилл Вавилон - Спасти внутреннюю Японию

– Как твоя алгебра? Как мама? Расскажи мне что-то.

И она рассказала. Надя говорила долго и с воодушевлением. Она прекрасная.

Улыбка не сходила с моего лица и я был очень рад её слышать. Я чувствовал каждое её слово, будто бы растворялся в них. Я подымал подбородок вверх, чтобы услышать и прочувствовать аромат её слов. Чтобы схватить их, аккуратно сложить и в карман, а потом перечитывать эти слова перед сном и снова улыбаться. Я хотел, чтобы в моём глазу был фотоаппарат, дабы с каждым морганием запечатлеть её улыбку, её красивые волосы, её маленький нос, её тонкие губы. Просто её. Мы разговаривали, шутили, пока наши лица не обдало морозом. Пришлось возвращаться обратно. Я чуть не забыл, но всё же в конце сказал, где живу, и мы договорились о новой встрече.

***

Она позвонила мне на городской и сказала, что придёт в такое-то время. Я, не теряя ни минуты, судорожно подъехал к шкафу, выбирая более менее не засаленный прикид. Погладил рубашку, натянул на себя, заехал за стол, взял комикс. Сижу, жду. Звонок, бабушка открывает, она заходит. Я зову к себе, проходит, стеснительно кланяется бабушке и садится на краю дивана. Обращает внимание на стопку моих комиксов, конструктор, поделки из пластилина. На мои рисунки карандашом и красками. Я неловко спрятал свои стихи, чтобы она не наткнулась. Мне почему-то стало стыдно, что она прочтёт и увидит там свой образ. От нее приятно пахло, руки такие нежные и белые-белые, словно слоновая кость. Моя комната ужасная. Затхлая, тёмная. Поделки никудышные, конструктор хуже некуда. Вокруг грязь, разбросанные вещи. Почему я не обратил внимание сразу? Не убрал? И тут с детским искренним восхищением, без поддельных эмоций, какие сейчас используют, непонятно для чего и для кого. Без обмана.

– Ух ты! Какой ты, какой ты, чудесный. Это ты сделал? – Она подошла к поделкам из пластилина. Внимательно рассмотрела, потом перешла к моему самолёту из конструктора. Всё так же скрупулёзно рассматривала и восхищалась. Дошла до моих рисунков. Как у тебя тут пахнет, как светло здесь. Я запаниковал и просто начал говорить. Обо всем что знаю в этой жизни. Она подсела ко мне, положила правую руку на плечо, большой палец обхватил мою ключицу. Левую руку она положила мне на талию, посмотрела в глаза и сказала:

– Ты самый лучший. – И я понял, что вот она, награда. Награда за всё. Я забыл о ногах, забыл обо всем. Я смотрел на неё и испытывал такое счастье. Настоящую доброту, поддержку и словил себя на мысли. Что на самом деле, можно жить так, чтобы всегда было хорошо, приятно, уютно. Нужно следовать за этим, стараться и добиваться. А не закрываться в себе, в своём мире, всё вокруг порицать и ненавидеть. Я ведь даже не дал себе возможности в чем-то разочароваться. Я сразу стал разочарован во всем, что касается хоть чего-то в этой жизни. Надя. Ты добрый голос, который должен звучать в голове, вместо злого, странного голоса, который уже стал моей неотъемлемой частью.

Бабушка позвала нас кушать. Потом мы пили чай, она показывала мои фотографии, я стыдился. Рассказывала много историй обо мне, мы смеялись. Я чудесно провёл время среди любви. Наконец-то. Это именно то, чего мне не хватало.

Мне сорок пять лет, моя жизнь уныла и безобразна. Живу я один в комнатушке коммуналки, нигде не работаю и выживаю на пенсию. Совершенно нет никаких денег и я чувствую, как тону и рассыпаюсь. Во мне нет ничего и я уже не похож на человека. Зарос, волосы длинные, уже седые. Я пахну мочой. С каждым днем я засыпаю с мыслями о суициде. Убил бы я себя по щелчку пальцев? ДА, КОНЕЧНО. Но так нельзя… Я не хочу ничего делать, совершенно ничего. Выползаю еле-еле на улицу, сижу в своей коляске, обмотанной одеялом. Внимательно смотрю на людей, как они ходят, о чем думают, фантазирую насчет их жизни. Иногда, по вечерам, пью водку, нелюдим, нелюбим.

Решил немного подшутить. Я инвалид, у меня мало развлечений, а значит, мне можно это и многое другое. Не понимаю, как можно так жить, это нужно быть не человеком, а подобием человека. Каким-то уродливым существом. У меня всё отлично, просто замечательно. В этот весенний, солнечный день мне стукнуло тринадцать лет. Это великолепно и у меня не хватает слов, чтобы выразить свою радость. Я считал эти дни, отсчитывал от месяца и каждый вечер радовался, что уже на день меньше. Я весь свечусь от радости, улыбка натянута до самых ушей. Мама постучала в дверь и легонько толкнула её рукой. Но в дверь вошла не только она, а все. Бабушка, мама, папа, дедушка, его жена и моя вторая бабушка. Все стояли и улыбались. Смотрели на меня и каждый как будто пытался что-то сказать, но его опережал другой и в итоге все стояли и молча смотрели на меня. И я тоже замер. Тишину прервала мама.