Михаил Шторм - Затерянные в джунглях

Когда он спустился, ачега уже окружили спящих врагов. Быков раскрыл прихваченный рюкзак перед шаманом.

– Смотри, Вичету, я взял только их вещи. Ничего вашего.

Шаман жестом велел ему успокоиться. Малакала положил руку Быкову на плечо и крепко сжал его. Слова были лишними. Повинуясь внезапному импульсу, Быков повторил жест ачега. Они коротко улыбнулись друг другу.

Раздалась отрывистая команда вождя. Все воины, стоявшие возле пришельцев, дружно вскинули копья.

– Нет! – Бросившись к ним, Быков оттолкнул несколько наконечников. – Тогда и меня тоже. – Он показал на свою грудь. – Нельзя, нельзя.

Повернувшись к Унчуну, Быков молитвенно вскинул руки. Он смотрел в глаза вождя, стараясь выразить взглядом все, что испытывал. После томительной паузы Унчун отдал новый приказ. Копья вернулись в исходную позицию. Воины отступили.

Моментально обессилев, Быков обмяк на ступеньке. Он безучастно смотрел на то, как индейцы сносят вниз поклажу предприимчивой троицы и разбирают все, что им приглянулось. Против этого дележа возражать было глупо. Пришельцы начали войну, следовательно, подпадали под законы военного времени.

Налюбовавшись трофеями, воины выкладывали их перед вождем, его сыном и шаманом, а те брали себе самое ценное. Малакала напялил на нос зеркальные очки и подвесил к поясу ножны с настоящим охотничьим ножом. Унчун неожиданно для всех обрядился в разгрузочный жилет и ботинки. Вичету взял себе другой жилет.

Потом бесчувственные, раздетые догола тела подвесили к жердям, словно это были звери, убитые на охоте. Шестерым воинам было велено отнести их куда-то в направлении, указанном вождем. Быков запретил себе думать о том, что будет с несвятой троицей, брошенной без одежды и вещей посреди лесной чащи. Он никак не мог изменить судьбу этих людей. Да и хотел ли?

Они стреляли в индейцев с такой уверенностью в своей правоте, будто перед ними были звери.

Следовательно, заслужили свою участь. На войне как на войне.

Когда Быков с индейцами приближались к деревне, их встретил Виктор, шагающий им навстречу с копьем наперевес.

– Вот, – произнес он, – решил прийти вам на помощь.

Ачега, глядя на него, как на пустое место, прошли мимо, а Быков не смог, поэтому остановился.

– Мы уже справились, – сказал он, воздержавшись от благодарности.

За что было говорить спасибо этому человеку, который явно сидел на опушке, дожидаясь, пока возвращающаяся экспедиция появится на тропе, а затем вышел из кустов и продемонстрировал свое стремление помочь. По правде говоря, Быкову было неприятно видеть Виктора и разговаривать с ним. И как только Камила могла связаться с таким ничтожеством? Неужели она ослепла? Неужели не видела, на кого меняет его, Быкова? Эта вопиющая несправедливость до сих пор не давала ему покоя.

– Жаль, – вздохнул Виктор. – А я подумал и понял, что не могу бросить тебя в трудную минуту. Натура у меня такая. Всегда иду навстречу опасности.

– Но не всегда успеваешь, – сказал Быков.

Его реплика не была услышана.

– Хотя бы фляга моя пригодилась? – спросил Виктор.

– Да. Вот, держи. Только помой ее хорошенько.

– Она почти полная.

– Вылей все, – сказал Быков. – Иначе превратишься в спящую красавицу.

– В спящую красавицу? Как это?

– Не читал эту сказку?

– Я сказок никогда не любил, – признался Виктор. – Я реалист по натуре.

– Это я заметил, – сказал Быков, трогаясь с места.

Виктор послушно зашагал следом за ним.

– Что это у тебя за рюкзак? – полюбопытствовал он.

– Военный трофей.

– Покажешь?

Быков остановился. Почему он должен притворяться, будто хоть немного уважает человека, которого на самом деле ни в грош не ставит? Зачем лицемерить? Не правильнее ли сказать трусу и подлецу в лицо все то, что хочется сказать? Что следует сказать.

– Потом увидишь, – буркнул Быков, возобновляя движение.

Он злился на себя за то, что не смог объясниться с Виктором. Такой уж у него был характер. Дурацкий.

Морин и Камила бросились к Быкову, едва заметив его. Но, приблизившись, обе повели себя по-разному. Морин кинулась на шею Быкову. Камила взяла за руку Виктора.

– Что там было? – спрашивали они наперебой. – Как ты справился? Это было опасно?

Быков отделывался общими фразами, улыбаясь. Как всякому нормальному мужчине, ему было приятно женское внимание. В молодости, опьяненный успехом, Дмитрий Быков запросто мог приукрасить свои подвиги, но с годами сделался сдержаннее и осмотрительнее.