Михаил Шторм - Затерянные в джунглях

Древесные крысы или какие-то другие зверьки шныряли по пальмовым листьям на крыше, каждую минуту рискуя провалиться сквозь щель вниз. Летучие мыши носились возле самого дверного проема, издавая звуки, похожие на писк цыплят.

Ворочаясь с боку на бок, Быков думал о литературных героях, которым вот так же было не до сна перед дуэлью или перед боем. Все они вспоминали прожитую жизнь, жалея о том, что сделано и не сделано. А Быков ни о чем не жалел. Может быть, он не верил, что погибнет? Может быть, был слишком толстокожим? Но ведь почему-то же ему не спалось. И сердце в груди билось чаще, чем обычно…

Утром Морин, выслушав Быкова, крепко обняла его, прижавшись щекой к его груди.

– Ты мой герой, – сказала она. – И я всегда буду помнить о тебе как о герое.

Он почувствовал, как у него защипало в носу.

– Мы не прощаемся, Морин, – пробормотал Быков, поглаживая ее по спине. – Я схожу туда и вернусь. Это недолго и совсем не опасно.

– У тебя все не опасно, – сказала Морин.

– Но ведь мы действительно прошли через множество испытаний и по-прежнему живы.

Морин подняла голову, глядя на Быкова снизу вверх, как кошка, заметившая птичку на дереве.

– Я хочу тебя, – сказала англичанка. – Прямо сейчас.

– Ты что! – испугался Быков. – За мной вот-вот придут.

– И пусть приходят. Все равно…

Легко, словно он был ребенком, Морин опрокинула его на циновку.

Все случилось так стремительно, что не прошло и пяти минут, как Быков выбрался из-под запыхавшейся Морин. Возле хижины стоял Вичету с двумя воинами. Все трое бесстрастно наблюдали за тем, как Быков приводит себя в порядок, пока Морин, спрятавшись за стеной, надевает джинсы, не попадая ногами в штанины.

– Я сейчас, – сказал Быков шаману. – Есть одна идея. – Он постучал по собственной голове. – Похоже, я знаю, как справиться с непрошеными гостями.

Вичету вряд ли что-нибудь понял, но кивнул.

Быков трусцой побежал к Виктору и, поздоровавшись, распорядился:

– Давай сюда свою флягу. Но только полную.

– Почему я должен давать тебе свою флягу? – заартачился Виктор. – Да еще и полную! Где я возьму алкоголь? Ты видишь здесь бар?

– Дай ему, Вик, – попросила Камила. – Он ведь не для себя просит. – Она испытующе посмотрела на Быкова. – Хочешь установить контакт с этими тремя?

– Верно, – ответил тот, кивая.

– Осторожнее, Дима, – сказала Камила. – Не рискуй зря. Ты ничем не обязан ачега.

– А кто им обязан? – спросил Быков, умудрившись не подпустить сарказма.

От необходимости отвечать Камилу избавил ее бойфренд, протянувший Быкову флягу со словами:

– Только не потеряй, Ди. Эта вещь дорога мне как память. Она сделана из чистого серебра.

– Так дело в памяти или в серебре? И не зови меня Ди, ладно? Я Дима.

Не дожидаясь реакции поблекшего «Крокодила Данди», Быков бегом вернулся к шаману. Там, выразительно жестикулируя, он объяснил, что ему нужно снотворное, чтобы подмешать его к содержимому фляги.

– Спать, спать, – повторял Быков, подложив сложенные вместе ладони под бородатую щеку.

Вичету просиял, сразу сделавшись моложе на добрый десяток лет. Вскоре виски был сдобрен зеленоватыми каплями, выдавленными из неведомых Быкову растений. Шаман вернул флягу, скаля в улыбке кривые зубы. Были произнесены какие-то напутственные слова, которых Быков не понял. А потом его подтолкнули в сторону джунглей, куда уже втягивались две цепочки воинов, задачей которых было незаметно сопровождать Быкова к храму. Одну цепочку возглавлял вождь, другую – его сын. Вичету тоже направился к лесу, догоняя соплеменников.

Прежде чем отправиться в путь, Быков оглянулся. Все, кто оставался в деревне, вышли проводить его. Морин стояла в стороне от обнявшихся Камилы и Виктора. Бадди сидел у ног чумазых детишек. Голые старики и женщины напоминали зомби из фильмов ужасов.

Махнув рукой, Быков быстро зашагал по тропе. Джунгли, подобно зеленому чудовищу, поглотили его. Путешествие очень сильно отличалось от прогулки по лиственному лесу. Не было здесь ни тишины, ни величавого спокойствия. Повсюду бурлила жизнь, напоминая о себе движениями и звуками. Быков то и дело вздрагивал, услышав визг жертвы, угодившей в когти хищника или в пасть питона. А когда где-то совсем рядом подала голос обезьяна-ревун, Быков чуть не бросился бежать. Хорош бы он был, если бы поступил так на виду у наблюдавших за ним индейцев. Они никак не обнаруживали своего присутствия, но Быков точно знал, что они рядом.