Татьяна Пулас - Любить по-гречески. К Богам за пазуху…

То ли дело церковь! Такую свадьбу планируют за несколько месяцев, по всем правилам и традициям, с огромным количеством гостей, состоящих не только из близких и дальних родственников, кумовьёв, зятьёв, детей, но и друзей, соседей и случайных знакомых…

Как бы там ни было, мои самые волнующие впечатления были связанны именно с пустым холодным ЗАГСом и серьезным мэром, зачитывающим непонятный текст на эллинском языке.

Потом начались обычные будни, хотя обычными их назвать было трудно. Просто я больше никуда не бежала. Яннис был спокойным, нежным, внимательным. Через него мне было легко познавать новую страну, её жителей и язык. И я решила подойти к этому делу со всей серьезностью, в первую очередь, скупив все самоучители и словари греческого языка с русскоязычных лавок. Слава богу, литературы на русском языке здесь было предостаточно.

Я, с удивлением, обнаружила, что в Греции полно «наших», в смысле, русскоговорящих, из разных стран бывшего Советского Союза. Многие из них очень неплохо обосновались на местности: пооткрывали лавки с книгами, журналами и газетами на русском языке, кафе и ресторанчиками с родными сердцу и желудку кухней и российским шансоном. Такие приятные мелочи помогали пережить ностальгию, которая, нет-нет, да и засосет предательски под ложечкой. «Новоиспеченных» эмигрантов уже поджидали давно осевшие здесь, развеселые парни из Грузии, зарекомендовавшие себя, как «русскоговорящие греки». Исторически с этим было трудно поспорить. Но, поскольку все они родились и выросли на Кавказе, с греками на сегодняшний день их объединяла только далекая история их предков и гордое: «я-грек» за каждым углом. Они сновали везде и, с полу-взгляда определяя славянских девушек, сразу заговаривали на русском языке, который в свою очередь сильно согревал нам, чужестранкам душу. Надо сказать, что их роль в первое время, действительно была жизненно необходимой. Странно, но даже в самой красивой и благополучной стране, настает такой момент, когда тебе, как глоток свежего воздуха, просто необходимо услышать родную речь и с кем-нибудь удариться в воспоминания о покинутой родине. Про социальные сети в далеком девяносто девятом здесь почти никто слыхать не слыхивал, да и интернет являлся тогда для многих греков чем-то ненужным и опасным, поэтому почти никто обзаводиться им не торопился. Вот в такие моменты эти «веселые ребята», «наши греки» из Грузии, были очень кстати. Они появлялись с классическим набором успокоительных лекарств, состоящих в основном из бутылки водки, гитары и нескончаемым арсеналом анекдотов и тостов.

Очень быстро у меня появилась разноколоритная компания, состоявшая из грузинов, казахов, белорусов и украинцев. Среди них был айтишник Костик из Украины, мечтающий о том, что станет в этой «древней» стране первооткрывателем интернета для местного аборигена. А чтобы побыстрей осуществить свою мечту, он практически не отрывался от своего жужжащего компьютера, общаясь круглосуточно с ним и с его писклявым, смертельно медлительным дайлапом, умоляя открыть хотя бы одну страницу.

У Костика была сестра Олеся, обладательница модельной внешности, мечтательная, с мягким характером и свято верующая в то, что лучшие друзья девушек – это бриллианты. Был дантист Гоги из солнечной Грузии, который имел привычку после третьей бутылки водки ходить на руках, показывая всем свои бицепсы-трицепсы-кубики-рубики и нечеловеческую выдержку к алкоголю. К Гоги всенепременно прилагался его брат Вано, любвеобильный психолог, томно поглядывающий на Олесю из Украины, пуская в ее сторону Амуровы стрелы, частенько промахиваясь и попадая в женское сердце, сидящее по соседству. Но и оно ловко уворачивалось, понимая, что стрела была лихая, хмельная, и к утру могла превратиться в тыкву. Был Самсон из Казахстана, почему-то занимавший пост, ни много ни мало, консула Латвии. Он был, пожалуй самой темной лошадкой во всей компании, поскольку всегда абсолютно ровно дышал к противоположному полу, со всеми общался одинаковым тоном, в каком бы состоянии на протяжении всей вечеринки он ни находился, и раскусить его не представлялось никакой возможности. Вечный студент теологического факультета, подрабатывающий певчим в русской церкви Денис из Белоруссии и работник туристического агентства Луиза из Абхазии были парой, по какой-то причине от всех сей факт скрывавшие. Они были очень веселыми с другими, но почти не общались друг с другом, поэтому догадаться об их близости было практически невозможно. Катя из Киева была человеком с широкой душой и огромным сердцем, а так же с собственной квартирой, в которой за богатым украинскими закусками столом, и собиралась вся наша многонациональная братва. Именно у нее проходили самые долгие посиделки, с самыми длинными тостами, надрывными песнями под гитару и слезами в ее, вовремя подставленное, плечо.