Виктор Квашин - Светлан Голосеев – гвардеец монгольского императора

Вы обязаны помнить, что сказано в ясе: вы теперь как братья, каждый обязан помогать другому в походе и в бою, кто это не делает – тому смерть; нельзя обмануть того, кто тебе доверился, за то – смерть; почёт и уважение имеет воин за верность и храбрость, за проявленную трусость и предательство – смерть!

Эй, несите клятвенную кровь! Сю-юн! К питью клятвы приготовиться 72 72 Так называемое «Питьё клятвы с целованием Земли»; клятвенный напиток состоит из молока с добавлением свежей крови ! Делать так: каждый выпивает глоток, говорит: «Клянусь!» или «Тангараг!», становится на колени и целует землю у ног своих. Шапки – долой! Тангараг – начать!

– Злобыня, как-то нехорошо мне, что кровь надо пить. Я не пил ни разу.

– А мне нравится, мы с тятей пили на охоте – знаешь, как силы прибавляет! Да посмотри, там и не кровь вовсе, а молоко, только чуть подкрашено кровью. Пей, мы теперь всё равно как татары. Ты же Перуном клялся, чего же крови бояться?

– Эх! Клянусь!

– Клянусь! А молоко вкусное, такого бы кувшин опрокинуть, только горячего.

– Братцы, а мне кровь нельзя никак, я ж крещён.

– А ты сүннэй-тойону скажи, он тебе разрешение даст. Ну чего ты как дурак, сделай вид, что пьёшь, а землю станешь целовать, выплюнешь.

– Спасибо, братцы, надоумили. Клянусь!

– Сю-юн! Шапки – надеть! Ровно стоять! Прямо смотреть! Свершилась ваша мечта. Теперь каждый из вас – цэриг 73 73 Цэриг – воин – общий термин в монгольской армии ! Служите нашему хану, не жалея крови и жизни! А кто клятву нарушит, тому – смерть!

– Братцы, вот вчера попировали – всю ночь живот болел! Жаль, что тангараг только один раз. Такой барашек вкусный был!

– Сю-юн! Выходи строиться! Ровно стоять, прямо смотреть! Слушать приказ! Сейчас каждый десяток запрягает одну лошадь, вторую – пристяжной. В сани грузите своё барахло и еду, которую получите на кухне в запас. Потом набиваете брюхо в последний раз и приготавливаетесь к движению.

– Куда поедем, господин сүннэй-тойон?

– Кто это спросил? Подойди. Вот куда мы поедем!!!

– Ничего себе он ему врезал! Кровища прям струёй.

– Хэбир улы Инсаф предупреждал: сколько раз спросишь, столько раз в морду получишь. Молчать нужно.

– Есть ещё любопытные? Приступить к выполнению!

– Злобыня, я сейчас упаду, сил больше нет бежать…

– Терпи, Лютой, терпи. Скоро смена, отдохнём.

– Эти татары специально нам такую пытку придумали, чтобы мы тут все сдохли… Сколько же можно…

– За меня держись, терпи.

– Сюн, смена! Живо второй пяток с саней, живо слезай! Кто палок захотел? Первый пяток, задохлики, быстро падайте в сани. Пошёл, пошёл! Пошёл! Не останавливаться!

– Ох, думал не выдержу. Что же они делают? Второй день с утра до вечера бегом и бегом. Называется нукеры! Нукерам лошади положены, а они на десяток одну лошадь с санями! С встречных обозов пальцами тычут, смеются…

– Плевать, что смеются. А ты не злись. На зло силы уходят. Ты беги и о хорошем думай.

– О каком хорошем тут можно думать, Злобыня? Жрачка раз в день, весь день за санями снег месишь. То вспотеешь, то замёрзнешь. Сдохнем…

– О своих думай. О мамке думай. Проси богов, чтобы помогли ей, представляй, что в хорошее место её взяли, что кормят добре, работы немного, тепло ей. А придёт возможность, выручишь ты её. Об этом мечтай. Так, пока думаешь, и срок бежать пройдёт, и снова отдых. Мы с тобой ещё отомстим за наше несчастье, Лютой. Главное – дотерпеть.

– Сю-юн, смена! Живо, живо с саней! Лошадей сменить на пристяжных! Быстрей! Какой десяток последним перепряжёт, в том все палок получат! Всё, поехали! Пошли. Пошли-и!!!

– Слушай, Лютой, а мне уже даже нравится бежать. Это сколько же прошло, смотри-ка, девятый день бежим, а!

– Да, я тоже почти не устаю. Привык. И правда, даже лучше так-то, бегом за санями. Снег искрится, солнышко уж пригревает. Весна скоро!

– А ведь смотри, умные эти татары: на десять новобранцев всего две лошади, а целая сотня с такою скоростью передвигается, да притом здоровеет-крепнет с каждым днём. А ехали бы все верхами, только зады отбили бы за десять дней, да промёрзли бы до болезни. А тут, гляди, все здоровы. Ну, те двое не в счёт, они слабаки были… другим наука. Нечего было клятву давать. Зато сюн – хоть теперь в бой!

– Да, вроде как дружнее стали, десяток – почти родня. Батя говаривал, привыкают люди ко всему.

– Ага, даже крещёные к конине попривыкли, едят, рёбра обгладывают. А в первые дни, помнишь, нос воротили – бог им запретил!