Модест Майский - Я, море и мои друзья. Детские забавные истории

Вдруг поплавок моей удочки резко поплыл по воде в сторону, под большой камыш – его потянула большая рыба, а потом скрылся в тёмной глубине водоема.

– Тяни, – кричит мне отец, и я хватаюсь за лёгкое бамбуковое удилище, после чего рву его со всей силы на себя и вверх. Серебристая рыбка с детскую ладошку с красными плавничками подлетает на метр над водой, после чего падает обратно в воду и скрывается в её глубине. Мне обидно до слез.

– Ничего, значит, не твоя рыбка, – успокаивает меня отец. – Другая клюнет. Не расстраивайся. Следи за поплавком, сынок, не зевай. И не рви так сильно вверх удочку, а то ничего не поймаешь.

Это он уже учит меня, как надо ловить.

– Ну что, поймал? – кричит мне с того берега молодой паренек, привлекая мое внимание. – Эх, ты, малыш, надо было за ней, рыбой, нырять. В воду, понял? Тогда бы ты её точно поймал.

Как это нырять в воду? Я не понимаю шуток, я еще мал, я все слова взрослых или старших принимаю за чистую монету, и широко открытыми глазами удивленно смотрю через озеро на паренька.

– Лови, – кричит мне тот же парнишка, и бросает с дерева с того берега мне более крупную рыбу, чем та, что я упустил, которая падает в воду в паре метров от меня, от её падения летят во все стороны серебристые брызги.

– Еще лови, – кричит парень, и опять бросает рыбешку, которая снова не долетает до меня всего пару метров.

– Ныряй за ней, чего ты стоишь и смотришь.

Услышав это второй раз, я, правда, чуть было не прыгнул за рыбой в водоем, даже головой дернул и подался ближе к воде.

– Стой, – кричит мне отец, угадав мое желание нырнуть.

– А ты, негодяй, сейчас же прекрати мне ребенка подстегивать, пока по шее не получил. А то я тебя сейчас самого нырну так, что тебе мало не покажется. Долго помнить будешь. Он, правда, готов прыгнуть в воду. Он не понимает шуток.

Эти слова касаются уже паренька, сидящего на дереве, нашего конкурента по рыбной ловле.

– А я и не шучу, – отвечает он.

– Прекрати сейчас же тебе говорю швырять с дерева нам рыбу, по-хорошему.

Но тот не сдается, огрызается, что-то бормочет в ответ, типа, сначала поймай и догони. А еще попробуй со мной справиться. А то и сам получишь по полной программе.

– Догоню, как понадобится, – говорит отец.

Ловим дальше. На озере тишина. Взрослые больше не пререкаются. У нас с отцом не клюет. Только парень с дерева по-прежнему таскает крупную рыбешку одну за другой. Или мне так кажется, что только крупную. Постепенно все больше темнеет. Отец начинает собираться домой.

Вдруг на нас падают первые холодные капли дождя, которые тут же очень скоро становятся большими и частыми. И вот уже дождь переходит в проливной ливень.

Стоит лето, а дождь льёт холодный. И он только набирает силу, становится злее и сыплет все чаще. Прямо над нашими головами неожиданно для нас чертит причудливые зигзаги толстая молния. Раздается такой громовой раскат, что я готов от страха не только в воду прыгнуть, чтобы не слышать всего этого и не видеть, а в панике, закрыв руками уши, бежать по мокрому полю, путаясь в зелёных побегах молодых кабачков, не разбирая дороги, куда глаза глядят, и несут меня мои ноги. А лучше конечно бежать в сторону нашего дома, где сейчас тепло и уютно, и до которого от озера по проселочной дороге через поле около трёх километров (я этого, правда, ещё не знаю и не понимаю), где меня ждёт моя молодая мама.

Отец быстро собирается, кладет вещи и привязывает наши удочки к раме на мопед, и мы, уже вымокшие до нитки, пытаемся убежать от дождя. Но куда? В поле? Укрыться от дождя негде, и у нас это не получается. Проселочную дорогу развезло так, что по ней не только ехать, идти тяжело. Вокруг поля с кабачками. По ним тоже не пройти. Да еще этот противный дождь.

А дождь все хлещет и хлещет, как назло, стекает по лицу и волосам, попадает за шиворот. И от этого мне становится холодно, а по телу ползут колючие мурашки.

Почему мы не остались на озере под высокими деревьями и не переждали дождь? Потому что во время грозы находиться под ними нельзя. Это опасно. Тем более у воды. В дерево может попасть молния. Но я об этом еще не знаю и тоже этого не понимаю.

Стоят большие лужи вокруг. Везде грязно, мокро и сыро.

Дождь постепенно стал стихать. Папа тяжело катит по дороге с лужами мопед, а я плетусь за ним сзади, проваливаясь почти по колени в грязь.

Опять сверкает над головой молния, и гремит гром. Я, наверное, ору от страха во все горло, потому что отец сильными руками подхватывает меня в воздух и опять водружает меня на тот же знакомый мне бензобак мопеда, и катит его со мной по дороге дальше в сторону нашего дома.