Алексей Поляков - На волне русалки

– Я обязан предупредить, хотя ты, наверное, и так знаешь… Под воздействием этого комплекса ресурсы выжигаются очень быстро. В несколько раз быстрее, чем при обычной размеренной жизни человека твоего возраста. Твой приблизительный прогноз – от трех до пяти недель. Когда ресурсы организма закончатся, ты умрешь.

– Да, это мне известно. Можно ставить подпись?

– Последний момент. Все установленные протезы и дополнительные элементы возвращаются в собственность Центра. Ресурсы Планеты, к сожалению, слишком малы, чтобы мы могли позволить себе изготавливать новые по каждому случаю. Ты должна дать согласие на имплантацию маячка, указывающего местоположение. Мы, в свою очередь, обязуемся не отслеживать его до тех пор, пока пользователь проявляет признаки активности. Это необходимо, чтобы установленными элементами впоследствии могли воспользоваться другие.

– Без проблем, Кларк. Кстати, я завещала тело науке. Если не случится ничего непредвиденного, вам не придется искать его в горном ущелье или на дне океана. Я сама подъеду куда надо, когда придет время.

– Браво! Вот ответ по-настоящему мудрого и ответственного человека, – одобрительно сказал доктор Кларк. – Ты готова поставить последнюю подпись?

– Да, – Джейн прикрыла глаза и поднесла свой браслет к браслету доктора.

* * *

Институт Взаимопонимания занимал всего пару этажей огромной полуторакилометровой башни одного из жилых островов Нантского леса. Компактные размеры столь солидного учреждения были связаны с тем, что еще супружеской четой его основателей было принято решение о максимальной децентрализации. Институт не был ни фабрикой по производству необходимых приборов, ни – тем более – командным пунктом, в котором принимались решения. Сам факт присутствия этой уважаемой организации в физическом виде в заданной географической точке носил скорее символический характер.

Если бы могущественные враги человечества поставили целью разрушить здание Института – это стало бы, безусловно, большой трагедией… Но только для работавших и живших в этой башне, а никак не для всей Планеты. И, все же, работа здесь кипела вовсю. Историки скрупулезно изучали промахи и ошибки человечества, чтобы не допустить их повторения в будущем. Экологи непрерывно уточняли, верно ли восстановлены утраченные экосистемы и готовы ли они к тому, чтобы принять в свое хрупкое равновесие очередной воссозданный генетиками вид растения или животного, уничтоженный некогда человеком в погоне за ресурсами. Палеоботаники изучали ископаемую пыльцу из торфяников и давали рекомендации по корректировке состава флоры того или иного лесного массива. Хотя завещание Хьёрн Харальдсдоттир напуганные грядущими перспективами люди исполнили предельно быстро, леса-то насажали как попало, исходя из собственных представлений. К примеру – ну не было никогда в Московском лесу столько берез! Все больше дубравы. А когда они исчезли из-за распашки земель, тогда и стали наступать березки. И теперь специалистам предстояло вернуть Московский, да и другие леса в исходное состояние.

Даже представителям одной из самых бессмысленных профессий темного прошлого – участникам политических ток-шоу – нашлась работенка. Они внимательно следили, не зреет ли где на Планете зерно конфликта. Сами политологи никаких решений принимать не имели права, но могли поставить вопрос перед Планетарным советом. Если Планетарный совет трижды подтверждал, что конфликта никакого нет, а бывший политолог по старой памяти пытается лоббировать чьи-то интересы, тот отправлялся на ближайший месяц на одну из островных ферм доить коров и заниматься прочей захватывающей, но непривычной для любителя почесать языком работой – независимо от пола, возраста и социального положения в прошлом. Если же опасения подтверждались, против склонной учинить конфликт стороны немедленно применялось самое страшное оружие Института. С орбиты по этому региону била мощная FE-пушка, и люди почему-то сразу начинали понимать чувства и мысли своих потенциальных врагов. Воевать им после этого, естественно, уже не хотелось. А на всякий случай, чтобы никому не было обидно, удар эквивалентной мощности в ту же секунду получали их несостоявшиеся противники, хотели они того или нет.

В общем, с исчезновением с карты Земли государственных границ войны стали бессмысленными, а с появлением дальнобойной модификации FE-излучения – невозможными. Кстати, в Планетарном языке слово «Родина» могло служить либо для обозначения типа экосистемы, где человек родился (можно было, к примеру, сказать «моя родина – хвойный лес»), либо в качестве поэтического названия планеты Земля в целом. А бессмысленные искусственные границы, которыми люди за тысячелетия испоганили зачем-то всю Планету, так и назывались: «искусственные границы». В этом был свой глубокий смысл: кто же захочет «служить искусственным границам», «любить искусственные границы» или, тем более, «умирать за искусственные границы»?