Василий Щепетнёв - Выбор Пути

— Уже подходят. Вернее… Ну, Аверкин, у нас с ним номер на двоих… Весь вечер меня пытал, что и как.

— Вот и славно. Ты отвечай, отвечай. Нам, комсомольцам, от своих скрывать нечего.

Я, конечно, лукавил. В том смысле, что Антону и в самом деле скрывать-то было особенно и нечего. Скажет честно, что я вдруг взял да стал играть в бисову силу, так кто ж ему поверит? А если и поверит, что проку в подобном знании?

— И да, договоримся сразу. Авторов двое, я и ты, гонорар пополам. Устраивает?

— Да я… Да я могу и совсем… без денег могу, то есть.

— Это ты не подумал. Импульсивный ответ. Деньги при социализме есть признание общественной значимости труда. Написание книги, да даже небольшой заметки — это труд, и труд непростой. Каждая копейка пахнет потом. Как любая трудовая копейка.

Пока Антон обдумывал и записывал, я считал поезда. На шестом поезде посмотрел на часы.

Времени ещё достаточно.

И мы поехали на Красную Площадь. Ну, а куда ещё можно поехать провинциалам в половину второго дня? Солнышко яркое, ветер слабый, башня Спасская, куранты кремлевские, звёзды рубиновые, мавзолей гранитный, место лобное.

И мы среди всего этого великолепия, как два муравья в сахарнице.

Я смотрел на площадь. Людей немного, а теней и вовсе две. Но какие тени! Огромные. Бродят по площади странным путем, будто небесные тела тёмной материи. И казалось мне, что этим теням сотни, нет, тысячи лет. Или больше. Они, эти тени, к людям ни добры, ни злы. Как молнии. Вулканы. Ураганы. Что урагану люди? Ничто. Для ураганов люди не существуют. А вот для людей ураганы очень даже существуют.

— Ты это… устал, что ли? Побледнел и не дышишь, — тронул за рукав меня Антон.

— Есть немножко.

— Тогда пойдем? Пока доберемся, там и отдохнуть можно, в Доме Железнодорожника.

— Пойдем, — согласился я.

Такси что-то не попадались. Надежнее и быстрее метро.

Сегодня как-то поперек всех рекомендаций получается. Тут и неурочный ранний обед, и метро, и, главное, интервью, которое требовало определенных ментальных усилий, отвлекая от предстоящей игры. Хотя наивно думать, что шахматист живет в сурдокамере на всем готовом. Его и без того отвлекают от предстоящей игры множество факторов. Важно уметь сконцентрироваться в нужный момент. Сам великий Ботвинник, бывало, готовился к игре под включенный радиоприемник, вырабатывая шумоустойчивость. Ведь есть и плюсы в событиях первой половины дня. На «Седьмом небе» было интересно, а чувство интересного стимулирует связи коры головного мозга, то есть развивает интеллект и память. Интервью есть непременная часть жизни публичного человека, а что врач, что композитор, что шахматист люди публичные, установленный факт. И с метро не всё так ясно. Подземелья недаром вызывают трепет у искателей приключений. Толщи породы прикрывают нас от недреманного ока небес, что, может, иногда и к лучшему. Монахи-философы искали в пещерах просветления, как ни странно это звучит. Искали — и находили. Вот и мне пришла идея книжечки для любителей шахмат, и Антон непременно её напишет. Если я сыграю хорошо — на моём примере.

Эскалатор вынес нас на поверхность. Неспешно пошли мы в Дом Железнодорожника. Уже от метро спрашивали лишний билетик. Популярность шахмат в Москве невероятная. В Туле билетиков не спрашивали, в Омске тоже. С другой стороны, проводись Чемпионат СССР в Туле, с экс и вицечемпионами, туляки выкроили бы время посмотреть на Таля и Смыслова, уверен.

Час пятнадцать до начала тура. Буфет, бутерброд с икрой «четыре в один», стакан чаю — и в читальный зал библиотеки. Взял несколько номеров «Крокодила» и развлекался самым простецким образом. Читал юморески, разглядывал карикатуры, дышал и даже подрёмывал. Приводил себя в полную боевую готовность. Освежился. Причесался. И пошёл на сцену.

Мое место опять было в первом ряду. Благодаря вчерашней победе. Из девяти партий шесть завершились вничью, а три — результативные. Вот победителей и поощрили. И публике, считается, интереснее смотреть на победителей.

Мой соперник — Александр Белявский. Мы с ним почти ровесники, он только на год старше меня, а уже успел поиграть и в нашей стране, и за рубежом, и даже стать чемпионом мира, пока среди юношей. Талант.

И руку первым подал.

Я играл, неспешно двигая пешки на позицию соперника. Так лава, извергнутая вулканом, наползает на город, стоящий на пути. Да, неспешно. Но неуклонно. Соперник играл умно, отражая натиск и даже пытаясь переходить в контратаку, но подобная игра пожирает время, и к двадцать пятому ходу он попал в цейтнот: на оставшиеся пятнадцать ходов у него осталось пять минут. В такой партии и в такой позиции этого мало. Он сражался, как Кутузов, но просрочил время.