Василий Стенькин - В осажденном городе

Едва боль утихла, Прошин поднялся, разыскал начальника отдела Коненкова Никандра Ивановича и попросил доложить обстановку на военных предприятиях Кировского района: как идет эвакуация рабочих и оборудования, значительны ли разрушения, какие цехи могут выпускать продукцию, состояние охраны, борьба с пожарами и хищениями.

Несколько часов тому назад ему позвонил Александр Иванович Воронин и предложил подготовить докладную записку по этому вопросу для городского комитета обороны.

Никандр Иванович доложил полные данные по всем оборонным заводам. Прошин оставил материалы у себя, еще раз перечитал их при тусклом свете карманного фонаря и приступил к составлению документа. Выдержка из докладной записки отчетливо показывает сложившееся к тому времени положение.

«Завод N. Заводские корпуса пострадали незначительно. Эвакуация основного оборудования закончена: четыре эшелона отправлены в июле в Кемерово, Дзержинск и Молотов, пятый эшелон следовал в Куйбышевскую область, попал под бомбежку, и часть оборудования погибла. Всего вывезено: две кислородные установки, двести пятьдесят две единицы станков и прессов; тридцать восемь станков переданы походным армейским мастерским. На баржи погружено сто пятьдесят станков и прессов; на тех же баржах находится пятьсот рабочих и членов их семей; они в течение десяти дней ждут отправки. Руководство завода просило командование пятьдесят седьмой и шестьдесят четвертой армий выделить буксирные пароходы, но получило отказ: из-за больших воинских перевозок удовлетворить просьбу не представляется возможным.

Нижне-Волжское пароходство обещало выделить буксиры, но до сих пор не выполняет своего обещания, чем ставит под угрозу жизнь многих людей.

Рабочие и их семьи находятся в исключительно плохих условиях, это может вызвать массовые заболевания.

Сто двадцать семь единиц станочно-прессового оборудования погружено на платформы, восемьдесят единиц демонтировано и находится в цехах; тридцать пять вагонов с электроматериалами, а также цветными металлами отправлены по железной дороге через Ленинск; часть вывезена за Волгу, куда выехали директор завода и группа специалистов.

На заводе остались двести семьдесят девять рабочих, служащих и работников пожарной охраны. Они изготовляют печи, ремонтируют танки и автомашины для воинских частей, восстанавливают забор вокруг завода…»

Столь же подробной была информация и по другим предприятиям. Только продукция, выпускаемая цехами заводов и фабрик, была иной; назывались сотни тонн хлеба, горчичного масла и мыла, десятки тысяч баллонов и бутылок зажигательной жидкости и дымообразующей смеси, сотни тысяч мин, валенки, фуфайки, шапки и рукавицы; возвращенные в строй танки и повозки, окопные печи и дезокамеры — всего не перечислить.

Вечером начальник управления Воронин появился в штольне, одобрил докладную записку и обещал немедленно передать ее председателю городского комитета обороны, первому секретарю обкома партии Алексею Семеновичу Чуянову.

Однако в тот момент Воронин был обеспокоен другим: 25 августа в сторону Камышина отправились большие волжские суда «Михаил Калинин», «Память Парижской коммуны» и «Иосиф Сталин», они вывозили детей, женщин и стариков из осажденного города. «Михаил Калинин» и «Память Парижской коммуны» под прикрытием тумана и дымовой завесы благополучно миновали опасный, обстреливаемый немцами участок, напротив Акатовки, а теплоход «Иосиф Сталин», на котором находилось тысяча двести человек, в числе их семьи сотрудников НКВД, попал под вражескую бомбежку и вынужден был причалить к левому берегу Волги. Над жизнью женщин и детей нависла смертельная опасность.

События эти развивались печально. Ночью пассажиры были высажены на берег, напротив завода «Красный Октябрь», не исключалась повторная бомбежка парохода. К вечеру 26 августа люди снова заняли свои места на пароходе, и тот тронулся вверх по Волге. Поздней ночью немцы навесили осветительные ракеты и, обнаружив пароход, открыли по нему шквальный огонь из орудий и минометов; были повреждены рулевое управление и машинное отделение. Неуправляемый пароход через несколько минут сел на мель. Фашисты били прямой наводкой, пароход загорелся.

Разыгралась страшная трагедия: люди снимали с себя одежду и под градом пуль пытались тушить пожар. Обезумевшие матери в темноте метались по палубе в поисках потерянных детей; прыгали вместе с детьми в воду и тонули; некоторые, спасаясь от пуль и ожогов, спустились в трюм и там погибли под обломками рухнувших перекрытий.