Абрахам Меррит - Мир приключений, 1929 № 03-04

— Но кто-то, ведь, должен был это сделать, — решительно сказал епископ.

— Да, это верно, — согласился заведующий и повеселел.

Епископ долго спал на следующее утро и ел в кровати свой скромный завтрак. День, так часто приносящий с собой угрызения совести, не имел на него такого действия. Он не испытывал никакого раскаяния и только думал теперь, когда все было кончено, что голубая краска произвела бы большее впечатление. Но его старый друг так стоял за розовую краску, что ему, как гостю, было бы трудно не исполнить желания принимавшего его у себя хозяина. Но голубой цвет все-таки больше бросался бы в глаза.

Раздался стук в дверь и вошел Августин.

— С добрым утром, пископ.

— С добрым утром, Мелинер, — приветливо сказал епископ. — Я немножко поздно залежался сегодня.

— Послушайте, пископ, с некоторым беспокойством спросил Августин, — вы приняли очень большую дозу «Будь молодцом» вчера вечером?

— Большую? Нет. Насколько я вспоминаю, совсем маленькую. Всего два полных обыкновенных бокала.

— Да неужели?

— Почему вы спрашиваете, мой милый?

— Ах, ничего. Особенной причины у меня нет. Мне просто показалось немножко странным, как вы вели себя на водосточной трубе, вот и все.

Епископ почувствовал некоторое огорчение.

— Так вы проникли в наш… гм… невинный обман?

— Да.

— Я пошел немножко прогуляться с заведующим, — объяснил епископ, — и он куда-то задевал ключ. Как прекрасна ночью природа, Мелинер! Темное, бездонное небо… легкие дуновенья ветерка, точно шепчущие вам на ухо какие-то секреты… запах всяких растущих…

— Да, — сказал Августин. Он помолчал. — Целый скандал сегодня. Оказывается, что кто-то выкрасил этой ночью статую лорда Хемеля Хемпстедского.

— Правда?

— Да.

— Ну, чтож, — терпимо сказал епископ, — мальчики всегда мальчики.

— Это очень таинственная история.

— Без сомнения. Но, в конце концов, Мелинер, разве не вся наша жизнь тайна?

— А что еще более делает эту историю таинственной, это, что на голове статуи нашли вашу шляпу.

Епископ привскочил.

— Как?

— Именно вашу.

— Мелинер, — сказал епископ, — оставьте меня. Есть один или два вопроса, над которыми я хочу подумать.

Он стал торопливо одеваться и его онемелые пальцы долго возились с гетрами. Теперь он все вспомнил. Да, он помнил, что одел шляпу на голову статуи. В ту минуту казалось, что это очень хорошо, и он сделал это. Как мало мы предвидим, что наши самые обыкновенные поступки могут иметь последствия!

Заведующий был в школе и преподавал шестую форму в греческих дополнительных предложениях. Епископу пришлось ждать до двенадцати часов тридцати минут, когда звонок зазвенел для отдыха на полпути дневной работы. Он стоял у окна кабинета, ожидая с плохо скрытым нетерпением, и, наконец, заведующий появился, тяжело шагая, как человек, на совесть которого что-то давит.

— Ну что? — крикнул епископ, когда тот вошел в кабинет.

Заведующий сбросил шапочку и одеяние, в котором он сидел в классе, и бессильно опустился на стул.

— Не могу понять, — простонал он, — во власти какого безумия был я прошлую ночь.

Епископ был потрясен, но он не мог перенести такого отношения к событиям.

— Я не понимаю вас, заведующий, — сказал он холодно. — Нашим долгом было выкрасить статую. Это был протест против несправедливого восхищения человеком, про которого мы оба знаем, что он был пренеприятнейшим школьным товарищем.

— И долгом вашим тоже, вероятно, было оставлять шляпу на голове статуи?

— Ну, что ж, — сказал епископ, — я, конечно, мог зайти немножко далеко. — Он кашлянул. — А разве это, быть может немного необдуманное действие, вызвало подозрение людей авторитетных?

— Они не знают, что им думать.

— А какого мнения держится педагогический Совет?

— Они настаивают на том, чтобы я нашел виновного. Они грозят самыми серьезными последствиями, если мне не удастся этого сделать.

— Вы хотите сказать, что они лишат вас места заведующего?

— Они на это-то и намекают. Меня попросят подать в отставку. А если это случится, так конец моим надеждам стать епископом.

— Ну, тоже не всегда сладко быть епископом. Вам бы это не доставило удовольствия, «Мясо для кошки».

— Вам, конечно, очень хорошо говорить. Это вы меня втянули в это, глупый осел.

— Это мне нравится! Вас это заняло так же точно, как и меня.

— Вы предложили это.

— Ну, а вы сразу ухватились за предложение.

Оба взволнованно смотрели друг на друга, и казалось, что сейчас произойдет серьезная битва. Первым овладел собой епископ.