Олег Губайдулин - Палач демона

– Зачем ты явился? – вдруг вновь послышался с кровати глухой и жуткий голос.

Оглянувшись, детектив заметил, что Светлана, произнося слова, даже не разжимала губ. Зато губы девушки были перепачканы свежей кровью…

– Что, Светлана, чье мясо вкуснее, кошки или папаши вашего? – усмехнулся он.

– Твоя еще вкуснее будет, – последовал ответ.

Осмотрев девушку, Арно не заметил на ее шее ни малейших следов страшной раны. Подняв руку в прощальном приветствии, он поспешно покинул комнату.

– Хорошо еще, что мать в клинике! – услышал он доносившийся снизу голос хозяина особняка.

Спустившись на первый этаж, он увидел, как Георгия Степановича укладывают на носилки двое медработников.

– Она бы такого не пережила! – продолжил сокрушаться Никитин.

– Да, – согласился стоявший рядом с ним Артемьев. Скажи, ну зачем ты ее сюда впустил?

– Так, дочь же, – последовал ответ. Машуля, пригляди тут за всем, – обратился к горничной Никитин. И ты, Вася, тоже…

– Шеф, я с вами поеду- возразил тот.

– Да вы недолго в больнице пробудете, – вмешался в разговор врач «скорой помощи». Заштопают вас, и можете назад ехать. Так все и вышло. Арно с Артемьевым, конечно же, отправились вслед за ним в больницу…

Глава 33

А привиделось есаулу следующее…

Будто проснулся он и пошли они с Федором дальше.

– Теперь давайте тихо, – попросил мужик есаула. Неровен час, рассердим деда Елса.

Тихо ступая и настороженно озираясь, оба вышли на лесную опушку. Со всех сторон ее тесной стеной обступали все те же сосны.

Посредине стоял невысокий деревянный столб высотой метра в два. К его верхушке был прибит диковинный череп, какого-то незнакомого есаулу животного. Закатное солнце бросало на него последние лучи и Константину Евгеньевичу на миг показалось, что ужасный череп приветливо улыбается ему… Он напоминал медвежий, однако был раза в три больше и с огромными, сантиметров по двадцать каждый, клыками. В пасти черепа Маматов разглядел окровавленную тушку зайца. Наперное, убили его совсем недавно, так как кровь все еще текла тоненькой струйкой. Ее рубиновые капли падали прямо на большой серый камень, лежавший возле подножия столба. «Видимо, жертвенник» – подумал есаул. Камень был украшен непонятными для Константина Евгеньевича руническими символами. Но то, что он разглядел в следующую минуту, поразило его еще больше. На траве, неподалеку от камня, валялась кожаная тужурка с красным бантом на лацкане, а рядом – штучные брюки и пара хромовых сапог. Подойдя поближе, есаул увидел, что вся одежда густо заляпана кровью.

Метрах в тридцати от столба, прямо в землю врос старый деревянный сруб. Бревна его почернели от времени и густо обросли мохом.

– Где же тут вход? – обернулся к Федору Маматов.

– Вы это, ваше благородие, не спешите, – последовал ответ. Когда я позову хозяина, так вы, будьте уж так добры, положите ему земной поклон. Очень уж он это любит. Но главное, молчите. Говорите только тогда, когда он сам вас о чем-нибудь спросит, – шепотом наставлял есаула Федор.

Подойдя к жилищу деда, он откашлялся. Затем вдруг опустился на четвереньки и, задрав всклокоченную голову, тихо, но протяжно завыл.

Не успел еще развеяться в воздухе последний отзвук этого тоскливого воя, как под развесистыми лапами ближайшей ели Маматов приметил какое-то движение. Присмотревшись, он вдруг с ужасом увидел нечто большое и нечеткое, однако имевшее два огромных и красных глаза. Пристально глядя на есаула, оно медленно скрылось в зарослях. Маматов инстинктивно потянулся было за своим наганом, но Федор быстро схватил его за руку.

– Не вздумайте, ваше благородие! – громко прошептал он. Дед Елс все видит, он обидеться может и тогда – все пропало!

– Да не обидится он! – вдруг громко произнес кто-то. Как на такого гостя обижаться? Не можно такому быть! Голос был зычный и в нем сквозили властные нотки. Константин Евгеньевич с изумлением увидел, как из тех самых зарослей, где ему только что привиделось неведомое существо, медленно и торжественно вышел седовласый, очень высокий и худой старик в темном длином одеянии с капюшоном. «Словно монах католический» – подумал есаул.

В мощной костлявой длани старец сжимал тяжелый деревянный, как показалось Маматову, посох. «В молодости, видно, богатырем был!» – пронеслось в голове Маматова. – «Руки-то, вон какие, огромные, словно медвежьи лапы! И не посох он в руке держит, оказывается, а трость такую здоровенную!»