Александр Дёмышев - Тихий океан… лишь называется тихим

Витьке принесли чашку, наполненную до краёв лапшой с бульоном. Лапша странная: тонюсенькая, словно нитка, парень видел такую впервые; плавали там же зеленоватые кусочки ламинарии. «Во додумались – водорослей накрошили! А хлеба-то не дали; пожалели, супостаты! И ложку не принесли, забыли что ли? Что ж, попробуем!»

Витька попытался поддеть лапшу деревянными палочками, зачем то оставленными тут же, но ничего не вышло – слишком скользкая. Ладно, тогда по-другому: вначале бульон, затем остальное. Витёк пригубил жидкость от края плошки и чуть не взвыл! Парень закашлялся, глаза слезились, во рту разгорался пожар. «Ну и гады! Издеваются над пленным! Специально, видать, столько перцу насыпали, чтобы посмеяться!»

Что же делать? На ум пришли два варианта. Первый – в знак протеста объявить бессрочную голодовку. Второй – сделать вид, что всё очень вкусно, просто пальчики оближешь, тем самым привести врага в трепет, доказав, что русскому матросу всё нипочём!

Прислушавшись к мнению урчащего желудка, Витька выбрал вариант номер два. Зажмурившись, выпил жгучий бульон, в результате пожар распространился из горла и на желудок. Слёзы текли ручьём, но моряк не сдавался. Лапша оказалась отдельным испытанием. Нескончаемую тонкую верёвочку-лапшину Витька мужественно засасывал в течение нескольких минут, делая иногда небольшой перерыв, чтобы, отдышавшись, остудить горло. Наконец, и эта пытка закончилась. Водоросли же решил не есть, чтобы показать свою непреклонность. «Что я им, корова какая, чтобы всякую пакость жрать?»

Миска гордо отодвинута.

«А что там в плошке? Какая-то зеленоватая бодяга, чайком немного попахивает, но как-то по-другому. Надеюсь, не отрава. Ладно, придётся выпить, иначе огонь в желудке не потушить». Витька сделал пару глотков. «Эх, отсталая нация. То ли дело – наш нормальный чаёк, да с сахарком вприкуску!»

После обеда невозмутимого матроса перевели наверх. Видать специально для него командирскую каюту освободили. Плюсом стали: большой (не чета нашим) иллюминатор и кровать (не подвесная койка, а обычная железная кровать). Но появился и минус в виде наручников, которыми Витьку к той самой кровати и приковали так, что до иллюминатора не добраться. Безжалостно грохнула дверь. Советский моряк огляделся. На стене – полотнище: красные лучи на белом фоне – японский морской флаг; слева от него – огромный цветастый веер; в углу – большая красная ваза с синими бумажными цветами, украшенная птичьими перьями; над кроватью – «картина» (какая-то мазня – иероглифы в рамке). Перед тем как провалиться в сон, увидал Витёк, выглядывающую с палубы через иллюминатор, сосредоточенную рожу японского часового.

Десять, девять, восемь, семь… Он снова летел в бездонную дыру посреди ринга, а где-то сверху рефери продолжал считать, как при нокауте, только задом наперёд: три, два, один…

Витька вздрогнул, очнувшись. Первым, что увидал, разлепив глаза, была всё та же сосредоточенная японская рожа в иллюминаторе. Причём вполне возможно, что часового давно сменили, и караулит другой. Но «рожа» всё равно была та же, и Витьку она не порадовала.

– Хорош пялиться! Чего уставился, как баран?

Японец что-то угрожающее прохрюкал в ответ, но всё ж отвернулся. Некоторое время Витёк наблюдал за маячившей в иллюминаторе башкой часового. Темнело, дело к вечеру. Слышал Витька и, приглушённые стеклом, завывания ветра. Похоже, опять штормит. «Как же он переменчив, этот океан, под стать человеку у которого то одно на уме, то другое»

Парень потянулся, разминая кости. И почувствовал – силы (или хоть какая-то их часть) вернулись. Он ещё сможет дать врагам бой! Матрос погрузился в размышления. Первая часть плана созрела довольно быстро. Выбраться из каюты казалось делом вполне реальным. Наручники можно открыть булавкой, что прячется в подкладке брюк (спасибо Косте!). Конечно, в голове всегда всё гладко, а как оно на самом деле обернётся? Но самый главный вопрос: что дальше делать? – висел в воздухе.

«Нужно добыть оружие, лучше автомат, захватить капитана и приказать двигаться к нашим берегам. А если не выйдет? Тогда может, удастся хоть спасательный круг стащить, или жилет раздобыть и просто броситься в море? А что, опыт есть. Да и проще будет со спассредством, ещё бы фляжку воды захватить. А там, глядишь, и наши найдут!»

Размышления прервал лязг замка. Снова главарь со шрамом в окружении нескольких самураев. На сей раз допрашивали жёстко. Японцы пустили в ход кулаки и какие-то деревянные палки на цепочках. Когда лупили Витьку этими палками, он чуть не выл от боли; думал, все кости переломают. Но матрос крепко держал язык за зубами, что злило японцев ещё больше. Перед уходом зверюги снова обыскали Витьку. Заветную булавку всё же обнаружили и изъяли, наподдав для острастки. Самураи ушли, оставив пленника на полу харкать кровью. Вывернутая правая рука была по-прежнему прикована к кровати.