Альфред Ассолан - Приключения капитана Коркорана

Так или иначе, но она начала зевать так сильно, вытягивалась во всех направлениях с такой истомой и даже так рычала, очевидно, выказывая сильную скуку, что Сита, несмотря на все свое желание удержать ее около себя, начала обеспокоиваться таким соседством и решилась предоставить тигрице свободу.

Едва только открыли дверь дворца, как Луизон, выпрыгнув одним скачком, перелетела через ограду, отделявшую сад от города, перескочила через голову испуганного часового, пробежала две, три улицы, на пути опрокинула около двадцати мирных граждан, спокойно глазевших около своих лавок, и наконец добежала к главным воротам Бхагавапура, где солдаты, стоявшие на посту, конечно, не осмелились ее задержать, но даже отдали ей честь как любому генералу, но при этом не забыли быстро вскочить в казармы, где, схватив ружья, пустили в тигрицу дружный залп из ружья. Но Луизон на это не обратила ни малейшего внимания и быстрыми прыжками мчалась вперед.

На бегу она тщательно всматривалась и обнюхивала следы лошадей и поднимала нос вверх, обнюхивая воздух, совершенно так, как делают это, выслеживая дичь, собаки на охоте.

В это время Голькар и Коркоран, несмотря на то что у них много было на душе вызывающего большое беспокойство, весело разговаривали и, по-видимому, думали только об охоте за носорогом.

— Случалось ли вам когда-либо охотиться за носорогом? — спросил бретонца Голькар.

— Нет, государь! Никогда не случалось. Я охотился на тигра, слона, гиппопотама, льва, пантеру, но носорог для меня животное совершенно неизвестное. Я даже в зверинцах никогда их не встречал.

— Да! Эта дичь очень редкая и очень драгоценная! — сказал Голькар. — Он очень велик, когда достигает полного возраста. Я видел двух или трех больших носорогов ростом не менее шести футов вышиною и от двенадцати до пятнадцати футов длиною. Носорог тяжел, массивен; вся кожа его морщинистая и тверда как кираса; голова короткая, уши прямые и очень подвижные, как у лошади, а сверху тупой морды имеется рог, представляющий собою его главное орудие борьбы. Часом позже вы увидите, как он им пользуется. Если нам посчастливится на этой охоте, что далеко нельзя признавать несомненным, потому что кожу его не пробивает пуля и притом он сильнее всех других животных, не исключая даже слона, то я вам обещаю к обеду великолепнейший бифштекс из мяса носорога. Такой бифштекс едят только за царским столом.

Разговаривая таким образом, Голькар и Коркоран подъехали к перекрестку, находившемуся у входа в лес. Этот перекресток назывался «Перекресток четырех пальм».

— Здесь мы остановимся! — сказал Голькар, слезая с лошади. — Наши лошади не могут вынести ни вида, ни запаха, ни столкновения с носорогом; теперь мы сядем на слонов.

И действительно, в этом месте оказались совершенно готовые и снаряженные слоны, поджидавшие сановных охотников.

— Зачем нужен, — спросил капитан, — этот человек, сидящий чуть не на ушах слона?

— Это вожак! — отвечал Голькар. — Его только одного понимает и ему одному повинуется слон.

— Ну а этот человек, почтительно сидящий позади меня и, по-видимому, ожидающий моих приказаний?

— Мой дорогой гость, это тот, которому предназначается быть съеденным.

— Съеденным кем? Я не чувствую голода и не полагаю, что вы для меня предназначали подобный завтрак.

— Быть съеденным тигром, милейший капитан.

— Тигром? Каким же это тигром? Мы отправились на охоту за носорогом, как я полагаю, но не на охоту за тигром!

— Дорогой друг мой! — смеясь, отвечал Голькар. — Это обычай, заимствованный нами от англичан, и это превосходный обычай, как вы в этом убедитесь, англичане обратили внимание на то, что в наших лесах слишком часто случаются совершенно неожиданные встречи. Так, например, встреча с тигром или с ягуаром, пантерою. А так как эти животные, поднимающиеся, подобно нам, очень ранним утром и, подобно нам, чувствующие голод и даже гораздо более нашего всегда голодные, не имеют решительно никаких других средств к существованию, кроме охоты, то они часто подстерегают путника на какой-либо глухой тропинке, в надежде воспользоваться им для завтрака… Кроме того, так как они не любят нападать на людей лицом к лицу, то бросаются всегда на них сзади в такой момент, когда всего менее ожидают, и они уносят вас в тростники, чтобы беспрепятственно сожрать.

Итак, англичане, будучи людьми очень рассудительными и очень предусмотрительными, как истые джентльмены, и признающие свою шкуру в глазах Вечного существа гораздо более дорогой, чем всех других существ человеческого рода, так вот эти господа англичане и придумали, когда они отправляются на охоту или на прогулку помимо корнака [4] Корнак — вожак, сидит на краю головы слона с заостренным дротиком в руке (примеч. пер.). сажать на круп слона, позади себя, какого-либо жалкого туземца, которому и предстоит сделаться добычей тигра или иного хищника. Было бы несправедливо, так они рассуждают, чтобы кровный джентльмен подвергался риску быть сожранным, как какой-либо жалкий туземный нищий, и, надо полагать, что божественное Провидение именно с той целью создало жалких туземных бедняков, чтобы они были пожираемы вместо джентльменов. Не правда ли, дорогой друг мой, что это великолепное рассуждение, и даже вы должны быть довольны, что этот сидящий за спиною парень вместо вас послужит бифштексом тигру?