Альфред Ассолан - Приключения капитана Коркорана

Гарамагриф тотчас отскочил от своего неприятеля, глядя на него такими глазами, как будто хотел его немедленно растерзать. Но магараджа, в свою очередь, поглядел на тигра таким взглядом, что заставил его присесть к земле. Истомленный, весь вспотевший и окровавленный, он распростерся на земле у ног Коркорана, искавшего глазами Луизон, и, конечно, если бы он ее увидел, то она познакомилась бы с сифлантом; но она заметила прибытие Коркорана и тотчас улизнула; теперь же она приблизилась к нему с кротким и скромным видом, как институтка, явившаяся поцеловать своего отца, пришедшего в приемную комнату.

Но, обратив на нее гневный взор, Коркоран крикнул:

— Прочь! Прочь, Луизон! Вы не достойны моего доверия! Это ведь черт знает что! Я вас оставляю здесь, поручаю вам охрану моего государства, моей жены, моего ребенка, моих сокровищ и всего, что у меня есть самого драгоценного, и первое, чем вы воспользовались, получив свободу, это нападение на бедного Скиндиа!

Луизон, вполне пристыженная таким безусловно заслуженным выговором, скромно опустила глаза. Обратившись к слону, Коркоран сказал:

— Ведь она начала ссору с тобою, мой бедный Скиндиа?

Слон утвердительно кивнул хоботом.

— Утешься, мой добрый друг, они будут наказаны.

Обратившись к тиграм он сказал:

— Ты, Гарамагриф, просидишь два дня в тюрьме, а ты, Луизон, будешь арестована на пять дней.

Гарамагриф попытался было сопротивляться, но при помощи сифланта он был приведен к повиновению и заперт в темнице Бхагавапурской цитадели как военнопленный.

Покончив с этим важным делом, Коркоран и его друг пошли в первый этаж дворца и рассказали Сите и Алисе о своем путешествии на остров. Когда Коркоран окончил свой рассказ, доложили о прибытии Сугривы.

Вошедший министр казался чрезвычайно взволнованным и тотчас сказал:

— Государь! Приключилось большое несчастье!

— Вот видишь! — воскликнул Коркоран, обращаясь к своему другу. — Меня не обмануло ужасное предчувствие, возбужденное страшным сном на рассвете сегодняшнего дня.

Вслед за тем, отведя в сторону Сугриву, он спросил его:

— В чем дело?

— Государь! Нам изменили! Флот английский поднимается вверх по Нербуде, поддерживаемый пятнадцатитысячной армией, составленной из англичан и сипаев. А другая армия, под начальством Барклая, присоединится к этой под стенами Бхагавапура.

— Относительно Барклая это не особенно опасно. Но каким же образом не сопротивлялись следованию той, другой, армии? Впрочем, еще ничего не потеряно.

— Государь! Земиндар Узбек и часть армии, которой он командовал, передались англичанам.

— Боже мой! — вскрикнул Коркоран и после нескольких минут размышления сказал: — Я с ними разделаюсь. Обо всех этих новостях никому не говори. Я желаю, чтобы в Бхагавапуре одновременно узнали как об измене, так и о наказании изменников. Прикажи оседлать мне коня и собрать мой конвой. А ты оставайся здесь. Довольно мне исполнять обязанности магараджи, снова сделаюсь на время капитаном Коркораном и, полагаю, что меня узнают тотчас как друзья, так и враги!

Когда Сугрива удалился, Кватерквем спросил:

— Что там такое произошло? Снова приходится сражаться с кем-либо вроде Барклая? Первый, по-видимому, настолько ловко выпровожен тобою, что едва ли снова возвратится.

— Как? Вы разбили знаменитого генерала Барклая, героя Люкнова? — спросила Алиса изумленным тоном.

— И так хорошо его отделал, что он теперь без оглядки скачет по направлению к Бомбею! — сказал Кватерквем и рассказал жене о пожаре в лагере англичан.

Но он ошибся, полагая, что жена останется довольна этим подвигом. Напротив, она выразила неудовольствие на принятое мужем в этом участие.

— Вот прекрасно! Что же тут может быть дурного? Все это было устроено Коркораном и этим демоном Бабером, а я только предоставил в распоряжение Коркорана мой аэростат.

— Так вот, мой милый возлюбленный. Если вы еще раз вздумаете предоставлять ваш аэростат, я вас оставлю одного на вашем острове, а сама уеду в Англию с первым пароходом.

— Черт возьми! Нельзя даже оказать ничтожную услугу друзьям без того, чтобы в это не вмешались женщины. Впрочем, могу тебе пообещать, что более ни во что не вмешаюсь.

Несмотря на эту выходку Алисы, Коркоран попрощался с ней самым любезным образом. Сита подарила своей новой подруге бриллиантовое ожерелье баснословной ценности. Оно принадлежало знаменитой Нурмагар, бывшей в течение трех поколений самой красивой женщиной во всем Индостане, и это ожерелье досталось прапрадеду Голькара после победы над внуком Нурмагар.