Альфред Ассолан - Приключения капитана Коркорана

Воодушевленные его примером маратты выказали отвагу, на которую сегодня утром никто не счел бы их способными. Они смело рубили врагов, хотя всем известно отвращение индусов к холодному оружию. Однако отважный человек производит гипнотизирующее влияние на толпу.

Тем не менее бой на некоторое время оставался нерешительным, англичане в первые минуты были ошеломлены внезапным и отчаянным натиском Коркорана, но тотчас же успокоились в силу презрения, с которым они всегда привыкли относиться к армии мараттов, и, быстро сомкнувшись, несмотря на страшную жару, выказали замечательную стойкость и смелость. В несколько минут они изрубили первые ряды индусов, и Коркоран, увлеченный своей отважной горячностью, очутился среди англичан. Полагая себя совершенно покинутым и в безвыходном положении, он думал только о том, чтобы как можно дороже продать свою жизнь. Но вдруг совершенно неожиданное обстоятельство дало ему возможность остаться победителем.

Среди грохота и треска ружейных выстрелов он внезапно приметил, что ряды английских солдат раскрывались, давая дорогу каким-то неизвестным друзьям.

Уже конечно, — думалось ему, — это не могут быть его маратты, так как он давно уже видел, что они хотя очень медленно, но все же отступали. Но что же это такое могло быть. Наконец он сообразил, что это мог быть не кто иной, как его дорогая Луизон, этот милый, отважный, неизменный друг!

Действительно, это была она. Как только она приметила отъезд Коркорана, тотчас решила, что должна за ним последовать. Она поцарапалась у дверей тюрьмы Гарамагрифа, и оба они дружными усилиями взломали дверь и бросились вслед за Коркораном.

Благодаря изумительному инстинкту, Луизон тотчас нашла след и вместе с супругом примчалась очень кстати и вовремя, чтобы спасти неблагодарного из рук его врагов.

Как только она появилась, сопровождаемая Гарамагрифом, изумленные англичане, тесно сомкнув свои ряды, попытались пустить в нее несколько пуль, но это оказалось тщетным, так как, прежде чем в нее могли попасть пули, Луизон схватила за горло полковника 13-го гусарского полка Робертсона, и в мгновение он упал с лошади мертвым. Это был бравый офицер с блестящей будущностью. В свою очередь Гарамагриф бросился на майора Вудсворта, кричавшего своим солдатам:

— Ко мне, черти прок…

Однако майор фразы не окончил, так как Гарамагриф сразу перервал ему зубами горло, и смерть майора была мгновенна.

Славный был человек, этот майор! Бедняга оставил после себя в Бенаресе вдову и шестерых детей. Но что поделаешь: на войне, как на войне!

Между тем лошади английских гусаров взвивались на дыбы и бесились до такой степени, что всадники не могли с ними управиться, что вызывало полный беспорядок в рядах. Луизон и Гарамагриф, продолжая перепрыгивать через головы людей, добрались наконец до того места, где находился Коркоран, прислонившийся к банановому дереву и отчаянно отмахивавшийся саблей от десяти окруживших его всадников. Раненный двумя пулями, он много терял крови. Но, видимо, его не хотели убить, а непременно взять в плен. Один из офицеров кричал ему:

— Сдайтесь магараджа, и вам придется заплатить только выкуп.

Говоря это, офицер попытался обезоружить магараджу. Но он могучим упором своего страшного Тамерлановского палаша отсек офицеру правую руку и, моментально повернувшись в сторону другого всадника, страшным ударом рассек ему голову. Однако тем не менее он уже совершенно изнемогал и, наверное бы, скоро упал на землю, если бы в этот момент не подскочили Луизон и Гарамагриф. При их появлении всадники моментально ускакали к своим полкам, начавшим уже приходить в смятение. Коркоран бросился вслед за ними, сопровождаемый тиграми справа и слева, и, таким образом пробравшись невредимо сквозь ряды англичан, вскоре присоединился к своей армии.

Маратты, считавшие его погибшим, встретили его радостными, восторженными восклицаниями и отважно бросились на англичан. Но Коркоран теперь решил быть осторожнее, после полученного урока за излишнюю горячность. Он, справа от себя, отрядил часть кавалерии, чтобы повернуть левое крыло англичан, а артиллерию свою расставил глаголом, так чтобы она могла обстреливать врага как сбоку, так и спереди. Сам же он с наиболее значительным отрядом своей армии наступал на центр английской армии.

Английский генерал, не имевший ни артиллерии, ни пехоты, следовательно, лишенный всякой возможности держаться, приказал отступать, и отступление вначале совершалось в полнейшем порядке. Но вдруг слуги офицеров, маркитанты, маркитантки и весь сброд, сопровождающий обыкновенно английскую армию, бросились в ряды кавалерии, стремясь быть впереди и поскорее добраться под защиту пехоты генерала Спальдинга.