Илья Сирота - Профессор Матусос и цирманский зверь

— Друг мой! — профессор встал и посмотрел агенту прямо в глаза. — Настала самая важная минута. Сейчас все зависит от вас и только от вас. Или сейчас на ваших глазах из зверя наделают вкуснейших отбивных — в талантах суртинартовых поваров я не сомневаюсь — или вы добудете для СВОРА того зверя, о котором давно мечтали. Вы понимаете меня.

Агент явно не понимал. Профессор перешел на язык попроще:

— Вы хотите, чтобы зверя съели?

— Нет! — отрезал агент.

— Кто больше всего достоин владеть зверем?

— СВОРА!

— Еще раз! Как можно громче!

— СВОРА!!! — агент заревел так, что с соседних деревьев взлетела стая хрячиков.

— А зверь СВОРА, он добрый и тупой?

— Нет!

— Он могучий и злобный?

— Да! Да! Он всех разорвет…

— Вы этого очень хотите!

— Да!!!

Крик агента, казалось, заполнил всю долину. И тут же из пещеры, вторя ему, раздался могучий рык. Рык был немного неуверенным, как будто кому-то на день рождения подарили новый голос, и он его теперь осторожно пробовал, стараясь не сломать. Но уже следующий раскат рычания был такой силы, что скала явственно задрожала. Крики мурджипурджианцев из деловитых стали испуганными, а потом сменились уже откровенными воплями ужаса.

С вершины скалы профессор и его спутники увидели, как мурджипурджианские повара, побросав вилки, ложки и котлы, убегают со всех ног прочь, а воины, теряя на ходу оружие, бегут вслед за ними. Профессор ободряюще улыбнулся агенту:

— Путь свободен, друг мой. Зверь ждет вас.

Агент недоверчиво посмотрел на Матусоса, но все же полез спускаться вниз. Тейе дернулся, было, слезать за ним, но профессор остановил его:

— Нет, пусть зверь встретится в первую очередь с тем, кто достоин его. Мы подождем здесь.

Агент самодовольно улыбнулся, торопливо слез на землю и решительно устремился ко входу в пещеру. Через некоторое время из пещеры донесся его грубый голос, отдающий какой-то приказ на языке СВОРА, неистовый рев зверя, топот, а потом настала тишина. Хрячики снова опустились на ветки любимого дерева и принялись голосить как ни в чем не бывало.

С вершины скалы можно было разглядеть, как вдалеке напуганные мурджипурджианцы, мешая друг другу, карабкаются наверх по отвесному склону. Столовая утварь валялась в беспорядке на берегу озера, а один гигантский котел, пустой и брошенный поваром, грустно покачивался на его водах.

Профессор и его верный ассистент молча стояли на макушке скалы. Снизу, из пещеры, сквозь расщелину доносилось чье-то сопение, сначала яростное, потом самодовольное, а затем спокойное и умиротворенное. Матусос вздохнул, и начал спускаться вниз.

Перед самым входом профессор остановился, одернул свою изрядно помятую, перепачканную и порванную во многих местах куртку, и как мог очистил бороду от разнолиста и неизвестных колючек. После чего повернулся к Тейе и произнес, глядя ему в глаза:

— Мой дорогой Тейе! Мы у цели. Там, в темноте нас ждет встреча со зверем из Цирмани. Но каков он, этот зверь? Он большой, мясистый и глупый? Он яростный и неукротимый? А, может, как писал великий Дартсканден, он прекрасен как ночная песня бабочки-лопушинницы? Песня бабочки! Уши за такие сравнения надо обрывать! Вопиющая безграмотность!

Тейе нервно хихикнул.

— О чем я? Да! Так вот, мой дорогой ученый друг, мы не знаем точно, кто ждет нас в пещере. У меня есть кое-какие соображения на этот счет, но это всего лишь догадки. Поэтому я прошу вас, Тейе, остаться тут, снаружи. Если я все-таки ошибся, вы сможете вернуться и увести отсюда экспедицию. И не думайте возражать, нам сейчас не до споров.

Тейе попытался, было, убедить Матусоса в том, что на то и ассистенты, чтобы стоять плечом к плечу с профессорами, и даже снова вспомнил случай с крюкощеким мадруптором, но профессор был непреклонен. Он отдал молодому ученому блокнот с последними записями и ободряюще улыбнулся. Скрепя сердце, Тейе отступил на шаг и с тоской проводил взглядом Матусоса, храбро шагнувшего во мрак пещеры.

Следующие полчаса стали для Тейе настоящим испытанием. Шаги профессора вскоре затихли, и больше из пещеры не донеслось ни звука. Ни рева, ни сопения, ни даже просто дыхания — ничего не удавалось расслышать, как молодой человек ни напрягал слух.

Тейе попытался почитать записи профессора. От волнения буквы прыгали перед глазами, складываясь в угрожающие, леденящие душу слова. «Ловили вчера какое-то прыгучее животное, убили часа два». Убили два часа… Убили… Ах, как страшно! «Ходил в разведку с матросами Друрком и Хонсом. Будет ли, интересно, их прибауткам когда-нибудь конец…» Конец… Неужели, конец?