Илья Сирота - Профессор Матусос и цирманский зверь

Агент и Тейе в недоумении воззрились на профессора. Первый мучительно пытался понять, где же тут подвох, и почему его противник вдруг рад его видеть. Тейе снова подумал о том, что удариться головой профессор, пожалуй, все-таки мог.

— Я знаю, вам трудно поверить в искренность моих намерений, — не переставая улыбаться, продолжал Матусос. — Но у меня было время подумать. Я видел лагерь мурджипурджианцев. Зачем им нужен зверь? Да они хотят его просто-напросто съесть! Набить и без того необъятное чрево этого своего Суртинартры. Какая ограниченность! Какая тупость, если позволите!

Профессор обнял растерянного агента за плечо и мягко подтолкнул по направлению к пещере. Агент, напрягавший все свои, прямо скажем, небогатые мыслительные способности, покорно двинулся в нужную сторону. Матусос за его спиной на всякий случай сделал Тейе страшные глаза, предупреждая, чтобы тот не мешал разговору, и продолжал:

— А мы? Что мы хотели бы сделать со зверем? Ну выставим мы еще одно чучело в музее нашего родного Туртсонда. Как это изменит наш мир? Еще два или три скучающих бездельника удивятся во время своих бесцельных прогулок по музею? Нет! Эта цель тоже мелкая и недостойная такого чуда природы, такого потрясающего шанса воспользоваться дарами животного царства!

Агент уперся обеими руками в поясницу, с усилием разогнулся, чем-то громко при этом хрустнув. В его глазах появилось что-то вроде интереса к словам профессора.

— Друг мой! Простите, что раньше я столь враждебно к вам относился. У меня просто не было времени поразмыслить хорошенько. Беготня, джунгли, колючки, голодные ослоухи — сами понимаете. Но теперь я знаю: единственно достоин такого удивительного зверя лишь тот, чьи планы велики и ужасны. Из всех народов только один проявил себя по-настоящему правильно.

Профессор сделал паузу, чтобы дать агенту возможность сказать о СВОРА самому. Но тот не поспевал за ходом мыслей Матусоса и только молча уставился на него. Профессор заулыбался еще шире и закончил сам:

— Это СВОРА, друг мой! Только СВОРА. СВОРА великая, СВОРА, исполненная мощи, СВОРА, гроза соседей. Не дадим же нашим соперникам опередить нас! Смотрите, Мурджипурджи уже заходят в пещеру, и скоро зверь превратится в рагу по-цирмански. Но поспешим же, я знаю, как им помешать.

Агент не все понял из страстной речи профессора, но похвалы в адрес родной державы ему понравились. Он энергично кивнул и, ругаясь сквозь зубы от боли в ушибленных частях тела, зашагал в сторону пещеры. Профессор сделал Тейе знак не отставать и поспешил за агентом.

Тем временем, экспедиция Мурджипурджи вошла в пещеру. Спешившие изо всех сил к пещере профессор, Тейе и агент видели, как муждрипурджианцы один за другим подходили к скале с вилками и ножами наперевес и исчезали из виду. К сожалению, и тут бдительные слуги Суртинартры не забыли выставить охрану, поэтому просто подойти к пещере было по-прежнему невозможно. Матусоса это не смутило, и он повел своих спутников в обход, стараясь найти пологий склон, по которому можно было бы забраться на скалу.

Вскоре такое место было найдено и все трое полезли наверх. Скала была невысокой и сплошь увитой ползучими вьюнками и лианами, так что забираться наверх оказалось не так уж и сложно. Всего пять-десять проклятий окружающему миру со стороны агента, и все оказались на вершине скалы.

Тут Матусос огляделся, выискивая что-то среди зелени и камней. Вскоре он высмотрел то, что искал и побежал к расщелине в камнях, неприметной среди листвы. Профессор жестами позвал агента и Тейе скорее присоединяться к нему.

Расщелина, как оказалось, вела напрямик в пещеру. Пробраться сквозь такую узкую щель внутрь могла разве что крыса или местный мелкий хищник сверлозубый туклик, но зато удавалось кое-что разглядеть и почти все услышать.

А звуки изнутри доносились самые странные. Конечно, в первую очередь были слышны крики мурджипурджианцев, возбужденные и слегка испуганные. Звяканье принесенной ими внутрь кухонной утвари отражалось от сводов пещеры, двоилось эхом и порождало что-то вроде причудливой первобытной музыки. И ко всему этому примешивались странные, тоскливые звуки, в которых звучала боль и обида, как будто кто-то большой и неповоротливый мычал могучим басом, жалуясь на зловредных людишек. Рассмотреть что-либо было почти невозможно, сквозь узкую щель были видны то мелькающие пестрые тени, то чья-то широченная белесая спина, покрытая редкими волосками.