Илья Сирота - Профессор Матусос и цирманский зверь

Тутуза доломал последний сундук, и на его лице появилась довольная улыбка: теперь день явно удался, впечатлений хватало, и теперь вполне можно было идти спать. Но профессор попросил его еще об одном одолжении: сгрести в каждый лежащий на земле рюкзак все, что оказалось навалено поверх. Если что-то не попадет ни в один рюкзак, не стоит беспокоиться, пусть так и лежит.

Это уже было похоже на работу, и Тутуза начал подумывать о том, как бы сбежать. С другой стороны, спать пока не хотелось, и силач решил так и быть нагрести вещей на пару рюкзаков, чтобы нагулять сон. Матусос возликовал и бросился помогать Тутузе.

Беспорядочное наваливание вещей в рюкзаки было похоже на детскую игру в песке, Тутуза увлекся и сам не заметил, как набил последний рюкзак. Одна особенно мощная винтовка никак не хотела влезать, но силач поднажал и согнул стальной ствол пополам. Тутуза немного смутился и оглянулся на Матусоса, но тот сиял от радости и ободряюще кивнул. В сложенном виде оружие прекрасно поместилось в рюкзак, и профессор торжественно затянул на нем горловину. Метод был варварским, но вещи были собраны за полчаса. Часть оборудования не попала в рюкзаки и грустно валялась на песке, как выброшенные на берег прибоем ракушки.

Профессор подобрал валяющуюся на земле изящную кожаную коробочку-ботанизирку, не поместившуюся в рюкзаки, и вручил Тутузе. Детина страшно обрадовался подарку, обнял профессора, чуть было не переломав его в трех местах сразу, и удалился почивать в тени пальм. Ботанизирку он потерял уже по дороге к пальмовой роще и больше ни разу о ней не вспомнил.

— Все, мы готовы и выступаем сегодня же! — громко объявил профессор. — Никаких прощаний и проводов, нагружайте ослоухов и вперед. Тейе, я даю вам полчаса на сборы наших вещей. Быстро, быстро!

После полудня, переждав жару, экспедиция покинула деревню. Все еще не совсем пришедший в себя Тейе догнал профессора, и пошел рядом с ним, но заговаривать сам не решался. Матусос сжалился над молодым человеком и весело пояснил:

— Иногда, друг мой, решительность важнее аккуратности. А оборудование мы как-нибудь по дороге рассортируем, ничего. Иначе, уверяю вас, мы провели бы здесь еще невесть сколько. Вас прельщала перспектива провести тут еще полгода? Вот и меня тоже нет. Особенно бок о бок с агентами СВОРА.

Тейе изумленно посмотрел на профессора, и испуг в его глазах сменился обычным восхищением.

Помятое и перемешанное снаряжение удалось окончательно разобрать, рассортировать и сложить в рюкзаки, сундуки и тюки на спинах ослоухов только через три дня. Половина пришла в негодность после попадания в могучие руки Тутузы, и ее пришлось выбросить, как ни вздыхал Тейе над сломанными научными приборами и раздавленными баночками чернил. Но к счастью щедрый господин Туркундур снабдил экспедицию имуществом со значительным избытком, и удалось найти хотя бы по одному целому экземпляру самых важных и нужных вещей.

Ослоухи, тяжело топая копытами, несли свой груз, Тейе донимал моряков расспросами о том, как называется все, мимо чего двигалась экспедиция, а профессор смог снова погрузиться в размышления, в которых пушканообразные все больше уступали место загадочному зверю из Цирмани. Примерно через неделю пути экспедиция преодолела перевал в Фурцинских горах и вступила в джунгли.

Транские леса и поля, невысокие горы и мелководные озера все как на подбор дают приют зверушкам, птицам и другой живности, отличающейся миролюбивым характером, скромной окраской и негромкими голосами. Знаменитые тортсундские кармашковые сони или транские бурдючные овцы как нельзя лучше показывают, на что похожи животные в Тр. А один из величайших поэтов Тр, Алласандр Пууск, посвятил своей возлюбленной такие строки:

Голос твой негромок,

Как у птички-шушунки.

Неброская красота твоя

Словно перышки ее серые.

Смотришь, бывало, в упор

И никак не разберешь:

То ли пожухлый листочек на ветке,

То ли шушуночка моя сидит?

Говорят, прочитав это послание, возлюбленная отказалась выходить за поэта замуж и сразу же приняла предложение богатого овцевода. Сравнение с овцой девушке, видимо, польстило больше. Но как бы там ни было, описание скромной птички из транских лесов удалось поэту замечательно.

Профессор Матусос и его ассистент, конечно же, знали о том, что в джунглях животные ярче, громче и оживленнее, чем в их родных краях, но все равно были потрясены и ошеломлены. Везде, под ногами, прямо над головой и где-то невероятно высоко, в кронах гигантских деревьев, кто-то шуршал, копошился, кричал, неистово вопил, молча спешил кого-то съесть или спешил прочь от кого-то, кто хотел съесть его самого, внезапно выпрыгивал из листвы и так же внезапно бесследно исчезал неизвестно где. Птицы щеголяли оперением таких цветов, что казалось, их раскрашивал начинающий художник, стремившийся непременно попробовать на каждой птице всю свою палитру сразу. А насекомые, похоже, вышли из мастерской, где забавы ради собирали живые существа с одной только заботой, чтобы составные части как можно меньше подходили друг к другу.