Чарльз Диккенс - Приключения Оливера Твиста [адаптированный пересказ]

– А ну, сюда! – крикнул Сайкс.

Собака подошла, но, как только Сайкс нагнулся, чтобы обвязать ей шею платком, она глухо заворчала и отскочила.

– Ко мне, я сказал! – крикнул грабитель.

Собака завиляла хвостом, но осталась на том же месте. Сайкс сделал мертвую петлю и снова позвал ее. Собака подошла, но тут же отступила и стремглав бросилась прочь.

Сайкс свистнул еще и еще раз, сел и стал ждать, надеясь, что она вернется. Но собака так и не вернулась, и, наконец, он снова тронулся в путь.

Смеркалось, когда мистер Браунлоу вышел из кареты у своего подъезда и тихо постучал. Когда дверь открылась, из кареты вылезли два дюжих мужчины, которые вели под руки третьего. Этим третьим был Монкс.

Они молча поднялись по лестнице, и мистер Браунлоу, шедший впереди, повел их в заднюю комнату. У двери этой комнаты Монкс заартачился.

– Выбирайте, – сказал мистер Браунлоу Монксу. – Если еще раз замешкаетесь или решите сопротивляться, вас вытащат на улицу, позовут полицию и от моего имени предъявят обвинение в преступлении.

Монкса это заявление заметно смутило и встревожило. Ни слова больше не говоря, он прошел в комнату и сел.

– Заприте дверь снаружи, – распорядился мистер Браунлоу, – и войдите сюда, только когда я позвоню.

Охранники повиновались, и Монкс с Браунлоу остались вдвоем.

– Недурное обращение, сэр, – сказал Монкс, снимая шляпу и плащ, – со стороны старейшего друга моего отца.

– Именно потому, что я был старейшим другом вашего отца, молодой человек! – отвечал мистер Браунлоу. – Именно потому, что надежды и желания юных и счастливых лет были связаны с ним и тем прекрасным созданием, родным ему по крови, которое в юности отошло к богу и оставило меня здесь печальным и одиноким; именно потому, что он, еще мальчиком, стоял на коленях рядом со мной у смертного ложа единственной своей сестры в то утро, когда она должна была стать моей молодой женой; именно потому, что сердце мое полно старых воспоминаний и привязанностей, и даже при виде вас у меня возникают былые мысли о нем; именно потому-то я и расположен отнестись к вам мягко теперь… Да, Эдуард Лифорд, даже теперь… И я краснею за вас, недостойного носить это имя!

– А причем тут мое имя? Что для меня имя?

– Для вас – ничто. Но его носила она, и даже теперь, по прошествии стольких лет, оно возвращает мне, старику, жар и трепет, стоит лишь услышать его. Я очень рад, что вы его переменили… очень рад.

– Все это превосходно, – сказал Монкс, с угрюмым и вызывающим видом поглядывая на мистера Браунлоу, – Но чего вы от меня хотите?

– У вас есть брат, – очнувшись, сказал мистер Браунлоу, – брат…

– У меня нет брата! – прервал его Монкс. – Вы знаете, что я был единственным ребенком. Зачем вы толкуете мне о брате?

– О, нет, тут вы неправы! Да, я знаю, что единственным и чудовищным плодом этого злосчастного брака, к которому принудили вашего отца, были вы! Но я знаю также, как томительно и бесцельно влачила эта несчастная чета свою тяжелую цепь сквозь жизнь, отравленную для обоих. Я знаю, как холодные, формальные отношения сменились явным издевательством, как равнодушие уступило место неприязни, неприязнь – ненависти, а ненависть – отвращению, пока, наконец, они не разорвали гремящей цепи.

– Да, они разошлись, – пожал плечами Монкс. – Ну так что же?

– Когда прошло некоторое время после их разрыва, – отвечал мистер Браунлоу, – и ваша мать, отдавшись всецело суетной жизни на континенте, совершенно забыла своего мужа, – у него появились новые друзья. Это обстоятельство вам во всяком случае известно.

– Нет, неизвестно, – сказал Монкс, отводя взгляд и постукивая ногой по полу, как бы решившись отрицать все. – Неизвестно.

– Я говорю о том, что случилось пятнадцать лет назад, когда вам было не больше одиннадцати лет, а вашему отцу только тридцать один год, ибо, повторяю, он был совсем юным, когда его отец приказал жениться. Должен ли я возвращаться к тем событиям, которые бросают тень на память вашего родителя, или же вы избавите меня от этого и откроете мне правду?

– Мне нечего открывать! Можете говорить, если вы этого желаете.

– Ну что ж! Итак, одним из этих новых друзей был морской офицер, вышедший в отставку, жена которого умерла за полгода перед тем и оставила ему двух детей. Это были дочери: одна – прелестная девятнадцатилетняя девушка, а другая – совсем еще дитя двух-трех лет. Они проживали в той части страны, куда ваш отец попал во время своих скитаний и где он обосновался. Знакомство, сближение, дружба быстро следовали одно за другим. Ваш отец был одарен, как немногие. У него была душа и характер его сестры. Чем ближе узнавал его старый офицер, тем больше любил. Хорошо, если бы этим и кончилось. Но дочь тоже его полюбила.