Вадим Белов - Мир приключений, 1918 № 03

Раньери, здоровый, цвѣтущій патрицій, радушно привѣтствовалъ Граціани и провелъ его къ столу, за которымъ сидѣло уже пять заговорщиковъ. Одинъ изъ нихъ тотчасъ же всталъ и привѣтствовалъ Граціани. Это былъ человѣкъ высокаго роста, статный, съ продолговатымъ, смуглымъ лицомъ, которое казалось еще болѣе продолговатымъ, благодаря темной, клинообразной бородкѣ. Костюмъ у него былъ черный и отличался большимъ изяществомъ, а на груди висѣлъ медальонъ, сверкавшій брильянтами. Это былъ принцъ Синибальди, дворянинъ Венеціи и посолъ Свѣтлѣйшей Республики, который прибылъ сюда, чтобы поздравить Цезаря Борджіа съ недавней побѣдой его въ Римини.

Собственно Синибальди, а не Раньери, пригласилъ Граціани на это собраніе. Вотъ это обстоятельство и пробудило подозрѣніе въ душѣ молодого воина Борджіи, который не довѣрялъ никому и ничему изъ Венеціи.

Что касается остальныхъ, глаза которыхъ были устремлены на лицо Граціани, то трое изъ нихъ были гражданами Римини, а четвертый — невзрачный и грязноватый на видъ человѣкъ съ блѣдными, впалыми щеками и жидкими, вылинявшими до цвѣта золы волосами, былъ римлянинъ по имени Джина Д’Аньоло — обстоятельство, усилившее подозрительность Граціано. — У римлянина была одна только лѣвая рука, да и то костистая и желтая, словно куриная лапа. Другую руку и съ нее вмѣстѣ и языкъ онъ оставилъ въ Римѣ, лишенный того и другого по приказанію Цезаря Борджіа, котораго онъ поносилъ. Онъ всегда ненавидѣлъ представителей семьи Борджіа, и ненависть эта и злоба нисколько не уменьшились послѣ наказанія; онѣ только до поры до времени затаились въ его душѣ.

Злобные глаза его съ недовѣріемъ остановились на Граціани, когда то гъ занялъ предложенное ему мѣсто; онъ открылъ свой пустой ротъ, издалъ страшный, каркающій крикъ, сопровождаемый странными жестами въ сторону венеціанца.

Синьоръ Раньери занялъ прежнее мѣсто въ концѣ стола; противъ него у другого конца стоялъ принцъ Синибальди, который, разстегнувъ двѣ пуговки своего дублета, вынулъ изъ-за пазухи небольшой крестъ изъ чернаго дерева и слоновой кости.

— Мы сейчасъ сообщимъ вамъ причину, побудившую насъ просить вашего присутствія на сегодняшній вечерь, мессиръ Граціани, — сказалъ онъ. — Отъ васъ будетъ зависѣть оказать или не оказать необходимую намъ помощь. Если вы не согласитесь на нее, вы уйдете отсюда, какъ и пришли; но прежде чѣмъ уйти, вы должны будете дать намъ торжественную клятву, что ни передъ кѣмъ не разоблачите того, что слышали здѣсь.

Принцъ замолчалъ. Граціани откинулъ назадъ голову и медленно окинулъ взоромъ сидѣвшихъ за столомъ. Всѣ глаза были устремлены на него; въ нихъ горѣли недовѣріе и вражда, которыхъ, очевидно, не могла сгладить даже клятва, произнесенная имъ.

Синибальди осторожно подвинулъ крестъ къ противоположному концу стола.

— Поклянитесь же надъ этимъ священнымъ символомъ нашего Спасителя… — началъ онъ, но Граціани вскочилъ на ноги и оттолкнулъ назадъ стулъ.

Онъ узналъ достаточно. Здѣсь было очевидно гнѣздо заговора противъ правительства или, вѣрнѣе, противъ его властелина герцога Валентинуа. Онъ ни въ какихъ объясненіяхъ больше не нуждался и не былъ настолько глупъ, чтобы связывать себя клятвой, ибо молчаніе ставило его на одну степень съ заговорщиками.

— Синьоры, — сказалъ онъ, — я не имѣю обыкновенія слѣпо вмѣшиваться въ какое бы то ни было дѣло и давать клятву въ томъ, что мнѣ неизвѣстно. Прошу разрѣшенія уйги.

Онъ отошелъ отъ стола, собираясь немедленно уйти, но всѣ сидѣвшіе за столомъ вскочили со своихъ мѣстъ и схватились за оружіе.

Граціани обратился къ синьору Раньери, который преградилъ ему путь къ двери.

— Синьоръ, — сказалъ онъ ему, — я пришелъ сюда въ самомъ дружелюбномь настроеніи и притомъ по вашему предложенію, не зная о томъ, что здѣсь ожидаетъ меня. Ввѣряю себя вашей чести, синьоръ, и прошу помочь мнѣ уйти отсюда въ томъ же дружелюбномъ настроеніи и съ тѣмъ же невѣдѣніемъ, съ какимъ я пришелъ сюда. Я требую…

Шорохъ подкрадывающихся шаговъ заставилъ его оглянуться назадъ, и онъ увидѣлъ Аньоло, который въ ту же минуту прыгнулъ къ нему съ поднятымъ вверхъ кинжаломъ. Въ слѣдующую секунду кинжалъ опустился внизъ и скользнулъ по кольчугѣ, скрытой подъ дублетомъ Граціани.

Послѣдній моментально схватилъ его за грудь и швырнулъ на другой конецъ комнаты. Нѣмой налетѣлъ на одного изъ заговорщиковъ, который стоялъ между столомъ и окномъ, сбилъ его съ ногъ такимъ образомъ, что тотъ толкнулъ пьедесталъ изъ чернаго дерева, на которомъ стояла статуэтка купидона. Пьедесталъ покачнулся, и статуэтка, упавъ съ него, ударилась о стекло въ окнѣ, разбила его и вылетѣла на улицу.