Вадим Белов - Мир приключений, 1918 № 03

Граціани поступилъ такъ безъ всякаго заранѣе обдуманнаго намѣренія, а между тѣмъ все случилось какъ бы по его желанію. Онъ свирѣпо улыбнулся, выхватилъ шпагу и, обернув ь лѣвую руку плащомъ, старался, пятясь назадъ, пробраться къ двери. Но враги сомкнулись кругомъ него, употребляя всѣ усилія, чтобы сбить его съ ногъ; одинъ изъ нихъ пытался проткнуть ему грудь шпагой, а остальные мѣтили ему въ голову.

Онъ защищался отчаянно въ надеждѣ выиграть время, пока не явятся его люди, навѣрное слышавшіе звонъ разбитаго окна; такъ пятился онъ назадъ, дока не уперся спиною въ стѣну, къ которой его прижали три человѣка со шпагами. Онъ не могъ больше отступать, не могъ уменьшить числа своихъ противниковъ, ему ничего не оставалось больше, какъ отражать ихъ удары, пока не подоспѣетъ подкрѣпленіе.

Передъ глазами Граціани мелькнула вдругъ шпага въ рукѣ Синибальди, которая поднялася вверхъ и опустилась. Онъ хотѣлъ отразить ударъ, но было уже поздно; онъ только до нѣкоторой степени уменьшилъ силу удара, который разсѣкъ ему шляпу и черепную кость.

Шпага выпала изъ его рукъ, и онъ, потерявъ сознаніе со струившейся по лицу кровью, тихо скользнулъ вдоль стѣны и скорчился у ея подножія. Синибальди собирался пронзить кинжаломъ его дыхательное горло, чтобы навсегда покончить съ нимъ, когда позади него послышался страшный каркающій крикъ нѣмого, который все время держался у окна, и затѣмъ непрерывный стукъ въ двери. Нѣсколько секундъ стояли заговорщики въ недоумѣніи и ужасѣ. А стукъ въ двери продолжался, и громкіе голоса требовали, чтобы ихъ открыли.

— Мы попали въ ловушку! Насъ выдали, — крикнулъ Раньери.

Восклицаніе это вызвало страшную суматоху. Нѣмой первый показалъ путь къ спасенію. Мигомъ перебѣжалъ онъ комнату, какъ кошка вскарабкался на столъ у окна, выходившаго на рѣку, у самой окраины которой стоялъ домъ. Но онъ не отворилъ окна. Воспоминаніе о правосудіи Ворджіа, которое онъ испыталъ на самомъ себѣ, довело его ужасъ до настоящаго безумія. Всею тяжестью своего тѣла бросился онъ на окно, сломалъ его и, сопровождаемый цѣлымъ градомъ осколковъ стекла, свалился бъ темную, ледяную воду.

Словно овцы, послѣдовали заговорщики его примѣру, прыгая изъ окна одинъ за другимъ. Къ счастью для нихъ, теченіе въ рѣкѣ было быстрое и скоро принесло ихъ къ мосту Августа, гдѣ имъ удалось выбраться на берегъ, за исключеніемъ нѣмого Аньоло, который утонулъ, и Синибальди, который остался въ домѣ. Венеціанецъ, какъ и Граціани, явился на это собраніе въ кольчугѣ, скрытой подъ дублетомъ, а потому боялся, что тяжесть ея потянетъ сго на дно рѣки. Онъ пытался снять ее, тщетно умоляя другихъ подождать.

— Подождать? — крикнулъ Раньери, который стоялъ уже на столѣ, приготовляясь прыгнуть изъ окна. — Съ ума вы сошли? Хватитъ ли времени, чтобы ждать? Надо торопиться, не то всѣ мы погибнемъ… А задуманный нами планъ мы должны исполнить сегодня же. Ваши люди стоятъ на своемъ посту. Скорѣе же!

Онъ выпрыгнулъ изъ окна и шлепнулся въ воду. Въ отвѣтъ на громкій всплескъ воды послышался внизу трескъ, указывавшій на то, что дверь поддалась усиліямъ людей, напиравшихъ на нее. Тяжелые шаги застучали по ступенямъ лѣстницы.

Синибальди поспѣшно бросился къ окну, но тутъ же вспомнилъ, что онъ, какъ посолъ Венеціи, — личность неприкосновенная, слѣдовательно человѣкъ, котораго никто не смѣетъ тронуть, не вызвавъ гнѣва Республики. Ему нечего было бояться, ибо никто и ни въ чемъ не могъ его обвинить. Даже Граціани и тотъ ничѣмъ не могъ бы угрожать ему, а Граціани, къ тому же, не въ силахъ теперь сказать что-нибудь.

Онъ вложилъ шпагу въ ножны и постарался придать себѣ спокойный видъ.

Дверь распахнулась, и люди Граціани ворвались съ такою стремительностью, что чуть не сбили съ ногъ принца. Сѣдой старикъ выскочилъ на средину комнаты и растерянно оглядывался кругомъ, пока не увидѣлъ своего капитана, скорчившагося у подошвы стѣны. Онъ заревѣлъ отъ бѣшенства, увидя его, тогда какъ остальные солдаты столпились въ это время вокругъ венеціанца.

Синибальди съ большимъ достоинствомъ старался вѣжливо отстранить солдатъ.

— Вы стремитесь къ собственной своей гибели, накладывая руки на меня, — предупредилъ онъ ихъ. — Я принцъ Синибальди, посолъ Венеціи.

Старикъ черезъ плечо оглянулся на него, говоря:

— Будь вы самъ Люциферъ, посолъ Ада, то и тогда вы будете отвѣчать за то, что произошло здѣсь и за то, что мой капитанъ раненъ. Свяжите его!

Напрасно противился венеціанецъ, напрасно угрожалъ и умолялъ. Солдаты обезоружили его, связали ему руки и вытолкали егб изъ комнаты, такъ что онъ скатился съ лѣстницы на покрытую снѣгомъ улицу.