Аида Гюмреци - Алые маки на серых скалах

А в противоположность этому Баку есть еще и Черный город, где пейзаж пестрит темными силуэтами нефтяных вышек, где все кажется похожим на испачканную мазутом ветошь, насыщенную им до такой степени, что уже ничем никогда не отмоешь! И чахлая зелень здесь пахнет нефтью, и небо, и пятна на солнце — тоже будто следы внезапно брызнувшей из земных недр нефти…

Но и в этом Черном городе люди живут так же, как и везде. Босоногие мальчишки и растрепанные девчонки шлепают здесь озорно по водным заводям, выплеснутым в шторм на берег и не успевшим подсохнуть… На самом берегу, несмотря на то, что вода тут вечно подернута тонкой кромкой мазута, люди ухитряются ловить на лодках рыбу, плавать, пускать игрушечные корабли…

Черный город в Баку представляет собой нагромождение домов, лачуг, мостов, церквей, минаретов и кораблей, снующих взад и вперед вдоль берега. Это полуостров в море, берега которого омываются Каспием с трех сторон, а суша с четвертой стороны — пустынная, горбатая от барханов, откуда ветры поднимают песчаные смерчи и сыплют на город сухой жесткий «ливень»…

Главным стержнем, что объединяет бакинцев, является труд. Как дружно, как сплоченно работает бедный люд на промыслах, на заводах, в порту — везде, где нужны рабочие руки!

Таков Баку, где родилась Ася Папян. И она любила его, даже мысленно не представляя, как могла бы променять его на любой другой, пусть даже лучший, город…

— Пойди, дочка, ляг. Вижу, совсем занемогла… Ох-ох-ох-ох! — вывела Асю из задумчивости мать. Она и не предполагала, как нетерпеливо ждет их ухода дочь.

Наконец родители поднялись из-за стола. Мать поспешила на базар, а отец через кухонную дверь перешел в помещение школы, где уже прозвенел звонок.

Ася же поспешно завернула в мягкий лаваш сыр, вытащила из кастрюли кусок баранины, налила в кувшин чаю и поднялась на чердак.

Там, за разломанной партой, на кипе старых истрепанных книг, и впрямь сидел ночной гость. Ася облегченно вздохнула. Маленькое окошечко едва освещало этот уголок, но и при таком тусклом свете Ася увидела, какой у мужчины утомленный вид.

Да, она узнала его. Он жил совсем неподалеку от армянской школы. Однако, хотя они нередко встречались, знакомы не были.

— Гамид Султанов. Ваш сосед, — представился человек. — Я побеспокоил вас ночью, уж простите, ради аллаха! Но что поделаешь, Ася? Жизнь моя принадлежит не только мне…

Это дружеское обращение к ней по имени было покоряюще простым и милым. Ася приободрилась, постепенно скованность ее проходила.

— Ешьте, пожалуйста! Сейчас я принесу одеяло с подушкой. Да, пока наших нет, можно спуститься вниз, на кухню…

Ася смущенно замолчала. Не могла же она сказать ему напрямую о… туалете? Вот еще! Женщины-азербайджанки вовсе под чадрой ходят. А тут такое на Асю навалилось, она не знает, как себя вести. «Ну, Амалика, погоди! — мысленно упрекнула подругу Ася. — Сидит себе спокойненько на уроках и забыла обо мне».

— Асек, ты где? — вдруг раздался снизу тихий голос Ами, будто та подслушала упрек подруги.

Не узнав голоса своей вчерашней спасительницы, Гамид предупреждающе поднес палец к губам.

— Не беспокойтесь, это Амалия, сестра вашего друга Тоняна.

— А-а! Тогда пусть на секундочку поднимется сюда, очень прошу.

Ася кивнула и сошла вниз.

— Ну, как он там? — озабоченно спросила Амалия.

— Ничего. Еду отнесла. А я до утра глаз не сомкнула! Все боялась, наши его застанут…

Амалия виновато обняла подругу, заглянула в ее усталые глаза.

— Не сердись, это получилось неожиданно! Ночью полиция пришла за нашим Колей. Он сумел шепнуть мне адрес Гамида, чтобы я побежала предупредить его об арестах товарищей.

Амалия задержалась у Гамида недолго. О чем у них там был разговор, Ася не рискнула спросить. Теперь она смотрела на подругу как на старшего товарища, человека из мира, до сих пор неведомого. И чувство благодарности, что Амалия ей доверилась, охватило все существо Аси.

— Только два дня, а может, и меньше — надо его здесь подержать. Ты уж, Асек, постарайся! Я на тебя надеюсь и поручилась за тебя перед товарищами.

Ася крепко обняла подругу: как давно между ними не было такого единения стремлений и желаний! «Ты увидишь, увидишь, что не ошиблась во мне», — мысленно клялась Ася.

— А Гамид?

— Что Гамид? Я ему объяснила все ходы и выходы со школьного чердака. Все будет ол райт, Асек!

Стояло ясное, немного прохладное утро последних дней ноября. Одно из тех осенних, погожих, что называют в народе золотым. Глядя на залитую солнцем землю, не верилось, что была дождливая, слякотная, полная ужаса ночь с душераздирающим женским криком и выстрелом.