Аида Гюмреци - Алые маки на серых скалах

Сейчас благодарно чмокнув старшую сестру в щеку, Галка выбежала из комнаты.

Ася сложила ее постель и убрала в гардероб. Затем заглянула за портьеру.

Каково же было ее удивление, когда она не нашла на своей кровати ночного гостя! Куда же он делся? В окно вряд ли мог выйти… Неужели так бесшумно сумел подняться на чердак?

— Ася, что ты там возишься? — нетерпеливо позвала мать.

Пришлось выйти. За круглым столом в кухне, у горячего самовара, сидели отец и сестренка. Мать разливала чай.

— Что-то ты, Асек, бледна сегодня? — озабоченно сказал отец. — Не заболела ли?

— Есть немного… В гимназию сегодня, пожалуй, не пойду.

Родители на это ничего не возразили.

— Заболеешь после такой ужасной ночи… У меня тоже голова болит: спать совсем не пришлось! — с надеждой, что и ее оставят дома, слукавила Галя.

— Маленькая лгунишка… — Мать строго посмотрела на младшую дочь. Та сникла, искренне огорчилась, что старшей сестре верят, а ей нет. Девочке и в голову не приходило, что Ася всю ночь не сомкнула глаз.

— У ацтуха [1] Ацтух — пекарь. Гюльнара полиция сына хотела взять, да он ухитрился удрать. Это по нем стреляли, вот бедная мать его и закричала на всю улицу.

— Кто тебе сказал, ма? — встрепенулась Ася.

— Молочница Ано, когда утром молоко приносила.

— Ну и дела… — вмешался в разговор отец. — Гамида я знаю. Нефтяник. Труженик. Прекрасный молодой человек! Не будь этой проклятой религии, лучшего жениха для нашей Асеньки я бы не желал… Тихий, скромный, уважительный к людям человек… В тифлисской гимназии учился, затем Лейпцигский университет окончил. Инженер по специальности.

— Зло шутишь, отец! Девочка твои слова за правду может принять! — сердито оборвала мужа мать. От ее давнишнего сочувствия к матери Гамида и следа не осталось. — Какое нам дело до мусульман? Они живут своей жизнью, мы своей. К тому же Гамид, кажется, уже женат. А вот сын нашего армянина, мануфактурщика Назаретяна, чем не жених? Ася с его сестрой учится, и познакомиться с ним через Риту недолго…

Девушка грустно вздохнула. Если бы ее родители знали, что сейчас над их головой, на чердаке, находится мусульманин Гамид — революционер, которого ищет полиция…

Что касается женихов, то не сын богача Назаретяна, а репетитор его дочери, студент Цолак Аматуни, давно уже тревожит сердце Аси!

— А я думала, турки увели армянку, — разочарованно сказала Галка. — Ведь такое бывает?

— Бывает. Здесь мы не на родине, — сказала мать.

— А где мы на родине? Везде в изгнании!.. — поддержал отец. — К тому же не только в Баку, но и всюду эта власть не заступается за простой народ. Бедным азербайджанцам тут, на своей родине, так же плохо, как и нам.

— Зато их дочерей никто не насилует и жен не убивает! — отрезала мать. — У себя, в Армении, хотя бы этого ужаса не было.

— Хочу в Армению! — закричала Галя. — Поедем в Армению!

Это у нее получилось так по-детски, что все засмеялись, а она, смущенно поднявшись, поспешила уйти в школу.

— Война, доченька, идет, — сказал ей вслед отец, — Армении как таковой уже нет: турки заняли большую ее часть, истребили половину народа и рвутся на эту сторону Арпачая, где пока еще чудом держится горсточка армян.

Ася за все время разговора не проронила ни слова.

Она не понимала, как можно армянам оставаться одинокими. Почему, почему так сильна вера в разных богов? Ведь едят люди один и тот же лаваш [2] Лаваш — тонко раскатанный хлеб. , пьют ту же родниковую воду, поют те же песни, танцуют те же танцы! Одинаково любят детей, отцов и матерей, одинаково оплакивают мертвых. Только по-разному молятся… Религия — вот корень зла! Но только ли в этом причина?

Баку — город разноплеменный. Здесь много русских, грузин, осетин, дагестанцев, много армян. Но, конечно, главную часть населения составляют азербайджанцы, его коренные жители. Общим языком для всех является русско-азербайджанский жаргон. Как бы плохо люди ни владели им, все равно прекрасно понимают друг друга.

И по внешнему своему облику Баку — город противоположностей. Много здесь шикарных особняков с колоннадами. Широко и привольно они раскинулись на центральных проспектах среди зеленеющих фруктовыми деревьями дворов. Повсюду тянутся головками к небу высокие башни минаретов.

Но еще больше в Баку домов с азиатскими плоскими крышами, построенных из природного камня, грубо смешанного с глиной. На узких улочках два навьюченных ишака с трудом могут разойтись!