Алексей Штрыков - Шаньго чжуань. Тетрадь в белом бархате [СИ]

Наш путь лежал в вэйский городок Аньи, расположенный напротив северных ворот Тайцзина. Это место как нельзя лучше подходило моим дальнейшим планам, и я внутренне радовался тому, что господин Юань выбрал его сам. На время областных (и тем более столичных) экзаменов жизнь в Аньи становится особо оживлённой: здесь можно увидеть студентов и чиновников со всего севера. Тут как тут и наивные книготорговцы со сборниками «золотых сочинений» и канонами в кратком изложении, но ведь учёных господ интересует совсем другое! Гостиницы и рестораны Аньи — традиционное место встречи неприкаянных талантов и знатных столичных персон, прибывающих инкогнито, чтобы найти отчаянных людей для негласных поручений. Подобный поиск покровителя — лотерея почище государственного отбора, но иные питают к ней большее доверие. Вот и ресторан «Ветер добродетели», куда мы с Юань Мином зашли на следующий день после прибытия в Аньи, кишел образованными юношами, которые, сдвинув столы, бражничали, заигрывали с певицами, читали друг другу стихи, возвышенные и не очень, — словом, занимались всем, кроме подготовки к экзаменам, ожидая, что с минуты на минуту в двери войдёт поверенный кого-нибудь из императорской семьи или девяти министерств и предложит им работу. Подобное, по слухам, действительно бывало, причём «на днях», но когда и с кем именно — никто не знал.

Мы отыскали в уголке крошечный столик на два места, и сели друг напротив друга. К нам тут же подскочил половой и со значительной миной спросил, что́ нам будет угодно. Полагаю, здесь в это вкладывали особый смысл: можно было попросить и жареную утку, и толкового человека, который не будет задавать лишних вопросов. И основной доход пронырливого слуги наверняка составляли как раз «чаевые» за возможную своевременную рекомендацию. Ползала тут же бросила взгляд в нашу сторону, но мы заказали всего лишь вина и блюдо закусок.

— Ну что, шаодай, — с улыбкой сказал «господин Белая Шляпа», — по-прежнему не жалеешь, что отказал себе в возможности в этом году сдать областной экзамен? Тебе бы сейчас быть поближе к Лияну, а не по соседству с этими шалопаями.

— Ничего, хороший охотник подобьёт журавля и с собственной крыши — улыбнулся я в ответ. — Может, и мне перепадёт удача.

До нас донеслись обрывки оживлённой беседы о Босоногом Лане и баламутах юго-запада. Ещё немного, подумал я, и императорский шурин, не дотерпев до ярмарки, начнёт кровавую чистку — и, возможно, по всей стране, потому что сторонники Лань Нэймяо теперь просыпались даже в центральных областях. Сетовать на беззаконие и на то, что «государство сбилось с пути», вошло у интеллигенции в хороший тон.

— Слышали? — басил кто-то из бражников. — В ханьском Уцине средь бела дня на площади зарезали чиновника четвёртого ранга, потом убийца бросил в небо верёвочную лестницу, на глазах у изумлённой публики забрался на облако и исчез. До чего дошли! Полное презрение к законам мироздания!

Его собутыльник, статный красавец с великолепными завитыми усами, подняв кубок, провозгласил:

Крамольные стихи утонули в рукоплесканиях, и в этот момент почти никто не заметил, как в двери прошёл толстячок лет пятидесяти в неброском светло-сером халате, который уместно смотрелся бы на сельском писаре или учителе, — и, не проходя в общий зал, сразу отправился на верхнюю галерею.

— Как ни печально оставлять тебя наедине с этим городом, — сказал мне Юань Мин, — но на несколько дней я вынужден тебя покинуть. Выпивки и шумных компаний здесь в преизбытке, по возможности воздерживайся от того и другого.

И, встав, он также направился наверх, но уже по другой лестнице.

Я проводил его взглядом. С того места, где мы сидели, хорошо просматривалась дальняя половина галереи, отведённой под отдельные кабинеты. Там, в отличие от общего зала, посетители сидели тихо и уединённо, даже двери кабинетов открывались совершенно бесшумно. Один из них, угловой, как раз был зарезервирован для встречи «господина Белой Шляпы» и толстячка в учительском халате. Я видел, как они почти одновременно, шаг в шаг, достигли галереи, и с разных сторон пошли к кабинету вдоль резной балюстрады: господин Юань — лёгким широким шагом, соответствующим его росту; толстячок — тяжело переставляя ноги и глядя в пол. Вдруг он поднял глаза и остановился, точнее сказать, остолбенел, а через мгновение, почтительно сложив руки, глубоко поклонился Юань Мину — и, наверное, упал бы ниц, если бы тот не поспешил навстречу и не удержал его. Мне показалось, что на щеках у обоих блестят слёзы, но, возможно, это дорисовало моё воображение. В любом случае, вскоре оба они исчезли за дверью.