Сергей Танцура - Остров быка

Хорив сглотнул. Он знал, что против этих людей, привыкших к оружию, как к своему собственному продолжению, и пускавших его в ход не задумываясь, у него нет ни единого шанса. Но несмотря на это он и не подумал отступить, сбежать от грозившей ему сейчас опасности, а, напротив, сделал еще один шаг вперед, подальше от спасительного шелюга, что так зазывно шелестел за его спиной. Страх, обыкновенный человеческий страх за свою жизнь смешался в душе Хорива с клокотавшей внутри нее злобой, и эта гремучая смесь стала подобием греческого огня, в любой момент готового вспыхнуть и испепелить все, что посмело бы оказаться на его пути.

– Уходите, – омертвевшими вдруг губами произнес Хорив, глядя на разбойников тяжелым, сумрачным взглядом, на самом дне которого едва заметно тлел, постепенно набирая силу, огонек смертоносного безумия.

– Уходите, и я ничего вам не сделаю.

– Ты слышал, Лихий? – намеренно растягивая слова, спросил Геонт, небрежно опиравшийся на массивный энкос, воткнутый тупым концом в землю. – Нам угрожают.

– Слышал, – кивнул другой лапиф, одетый в густо перевитую плющом пегую абаю из козлиной шерсти и вооруженный хищно изогнутой, словно изготовившаяся к броску змея, махайрой. Кровожадно ощерившись, он презрительно сплюнул, и его ладонь легла на рукоять меча, любовно огладив ее от крестовины до навершия.

– Ну, зачем так, Лихий? – явно развлекаясь, покачал головой третий – гигант даже побольше Фокия, без всякого напряжения державший на плече тяжеленный гердан – двуручную палицу, увенчанную огромным шипастым шаром. – С детьми так нельзя.

– А как можно? – приняв его игру, поинтересовался Лихий, опуская руку.

– А вот так!

Сняв с плеча гердан и поставив его на землю, Беонф улыбнулся – его белые крупные зубы как луч солнца сверкнули на его размалеванном зелеными и коричневыми полосами лице – и неожиданно скакнул вперед, к Хориву, стремительный и гибкий, как охотящийся ирбис. Однако Хорива там уже не оказалось. Тело само вспомнило все увертки и движения, с восьми лет вколачиваемые в него неумолимыми наставниками на многочасовых занятиях по агонистике в палестре, и среагировало мгновенно, как отлично отлаженный механизм. Беонф еще только взмывал в воздух, а Хорив уже ушел в перекат навстречу ему и, пропустив лапифа над собой, быстро встал на ноги, от всей души пнув не ожидавшего такого Лихия в пах. Издав изумленный звук, разбойник сложился пополам, скуля и извиваясь от резкой, унизительной боли. А Хорив уже скользнул дальше, к раскрывшему рот Геонту, и, развернувшись, нанес сокрушительный удар ребром стопы по его колену. Выпустив копье, лапиф нелепо взмахнул руками, словно пытался ухватиться за воздух, и с хряском грохнулся на землю, как подрубленный ливийский кедр.

– Хорив, сзади! – закричал Вингнир, как зачарованный наблюдавший за этим боем. Хорив оглянулся – и кубарем покатился по траве, получив хлесткий, безжалостный удар по зубам.

…Хорив покатился по траве, получив удар по зубам…

– Ты ошибся, Беонф, – холодно произнес Фокий своим хриплым, скрежещущим голосом. – С ним нужно так, и только так.

И шагнул вперед, на ходу вытаскивая из-за спины черненый лаброс, пустивший веселых солнечных зайчиков обоими остро отточенными лезвиями.

Перед глазами Хорива плыло, а рот был полон горячей и соленой крови, но он понял, что если он сейчас не встанет, то его просто зарежут, как свинью. Собрав переполнявшие его боль и слабость в кулак, он постарался задвинуть их как можно дальше, забыть о них хотя бы на несколько минут – и, едва не закричав от напряжения, поднялся, шатаясь и дрожа всем телом. Лапиф был уже совсем рядом. Сквозь застилавшую его взор пелену Хорив посмотрел на него – и не увидел в ответном взгляде ничего, кроме ненависти и жажды мести. И тогда в его душе что-то сдвинулось – и лопнуло с оглушительным, громоподобным треском. В нем как будто что-то умерло в этот момент, что-то очень и очень важное, и эту потерю невозможно было вот так, сразу, оценить и осознать. Однако взамен этого в сердце Хорива возникло нечто совсем иное, леденящее и пронзительное, что было острее направленной на него бронзы и прочнее железа. В сотню крат. Хорив снова взглянул в глаза занесшему над ним лаброс лапифу, и тот на мгновение запнулся, ощутив вдруг смутный, необъяснимый страх и неуверенность перед этим мальчишкой. А Хорив спокойно, как лишенная чувств и эмоций машина, шагнул ему навстречу – и принял его в свои объятья, как давно потерянного брата.