Сергей Танцура: Остров быка

Хорив не шевелился, недоуменно глядя на развернувшуюся вокруг него бойню. В захвате лапифа, едва не раздавившем его горло, он уже простился с жизнью, и теперь никак не мог поверить в свое спасение. Даже Фарика и Вингнир, с плачем повисшие у него на шее, не смогли вывести его из этого ступора, и он сидел отстраненный, словно дух, напившийся воды забвения из Леты.

Однако постепенно это состояние все же проходило, и когда у него за спиной раздались чьи-то неспешные, уверенные шаги, Хорив нашел в себе силы оглянуться. К нему медленно приближался, с интересом осматривая место боя, высокий бронзовокожий мужчина, небрежно сжимавший в левой руке огромный, в рост человека, грозно изогнутый лук, всем своим видом говоривший о таившейся в нем колоссальной мощи. Впрочем, Хорив уже имел случай наглядно убедиться в этом: три тела, пронзенные едва ли не навылет, лежали так близко от него, что забыть о них не представлялось никакой возможности.

Но личность их нежданного спасителя занимала Хорива сейчас куда больше, чем его оружие. Одет этот появившийся так вовремя незнакомец был в грубое льняное схенти, едва достававшее ему до колен и удерживаемое на бедрах потертым сыромятным ремнем, украшенным давно не чищенными бронзовыми фалерами, и эмбаты – боевые сапоги на толстой, подбитой гвоздями подошве, с массивным и низким каблуком. Его щеки и подбородок покрывала неряшливая многодневная щетина, далекая, однако, от общепринятой бороды, а на голове чуть кривовато сидел грязный, потерявший всякую форму парик из овечьей шерсти, делавший его похожим на полудиких собак, что на лесистых склонах Иды сопровождали стада овец, принадлежащие почти столь же полудиким фригийцам. Однако было заметно, что лишь страшная нужда вынудила этого человека столь небрежно относиться к своей внешности, и еще совсем недавно он выглядел иначе, служа истинным образцом аккуратности и порядка.

Троя была торговым городом, расположенным на перекрестке множества морских и сухопутных путей, и на ее улицах можно было встретить людей самых различных кровей и племен, от заносчивых ахейцев, считавших всех остальных никчемными варварами, до настоящих варваров – тавров с побережья Понта Эвксинского, пересекавших его и Пропонтиду на убогих долбленках – моноксилах, которые и кораблями-то назвать можно было только в насмешку. И Хориву не потребовалось много времени, чтобы определить, что перед ним роме: один из тех сынов, которыми славится Кемет – великая держава по ту сторону Моря Средь Земель.

Проходя мимо Фокия, лучник на секунду задержался, глядя на сломанную шею лапифа, и покачал головой в невольном восхищении. Приблизившись затем к Хориву, он сел перед ним на корточки и, явив в лучезарной улыбке свои белоснежные, как у ребенка, зубы, с сильным акцентом произнес:

– Я – Камес, сын Нармера. Я видел, что тут было, и счел за благо вмешаться.

– Это было весьма кстати, – с чувством выдохнул Хорив, расплываясь в ответной улыбке. Камес кивнул в сторону Фокия.

– Ты хорошо дерешься, совсем как Ирсу… леопард. Из тебя выйдет отличный неферу.

Взгляд Камеса, направленный на Хорива, на краткий миг из доброжелательного стал задумчиво-оценивающим, словно в голове роме возникла вдруг какая-то идея. Однако Хорив этого уже не видел. Уловив какое-то движение позади себя, он резко обернулся – и вздрогнул, увидев еще пятерых роме, окруживших их со всех сторон. Они появились совершенно бесшумно, как будто были не людьми, а подданными Гекаты, и теперь также тихо стояли на краю поляны, неподвижные, словно статуи. Лишь один из них – чернокожий гигант с могучими рельефными мускулами, которым позавидовал бы и Геракл, – подошел поближе и, склонившись над Лихием, с бесстрастным лицом осмотрел его. Разбойник, про которого Хорив успел уже позабыть, больше не кричал, а только тихо скулил, как жестоко избитая собака. Неопределенно хмыкнув, роме поглядел на Камеса и что-то спросил у него на незнакомом Хориву гортанном языке, состоявшем, казалось, из одних согласных. Не переставая улыбаться, Камес лишь махнул рукой – и воин молниеносным движением, говорившим о многолетней практике, выхватил из-за пояса широкий листовидный кинжал и перерезал лапифу горло, обрывая его мучения.

Вингнир судорожно сглотнул, словно что-то перекрыло вдруг ему воздух, а Фарика уткнулась лицом в плечо Хорива, стремясь стать как можно меньше и незаметнее. Ощутив колотившую ее дрожь, Хорив с трудом поднял ставшую удивительно тяжелой руку, едва не закричав от боли в сломанных ребрах, и ободряюще потрепал ее по голове. Однако он и сам уже не слишком-то доверял этим странным пришельцам, и теперь следил за ними со все возрастающей тревогой.