Валерий Тимофеев: Вопреки всему

Вдоволь налюбовавшись экзотической картиной, я, приняв загодя стартовую стойку, у него на глазах проделал уже наработанную манипуляцию и, увернувшись от просвистевшей рядышком трубы, практически доказав превосходство физкультурной подготовки перед высоким интеллектуальным началом, стремительно улепетнул от намечавшейся кары по центральному цеховому пролету.

В обеденный перерыв почти все «старики», прихватив принесенное из дома съестное, кучковались вокруг массивной разметочной плиты, дабы, зажав в заскорузлых трудовых ладонях металлические костяшки домино, резаться весь обед в эту завлекательную умственную игру. Вот и сейчас, подтрунивая друг над дружкой, они с ужасающим грохотом самозабвенно лупили ими по стальной поверхности. Молодняк же относился к данной процедуре весьма настороженно, так как путь в высшее общество был им заказан изначально и бесповоротно. Вот и потянуло меня на геройство. Дядя Федя, потомственный и почитаемый всеми довольно-таки ехидный токарь, время от времени прихлебывая из литровой бутыли молоко, лихо высаживал одного за другим из игры всех своих соперников, издевательски отзываясь притом на всем понятном производственном языке об их интеллектуальных способностях. Улучив момент и поднырнув под скамейку, умыкаю сию посудину и, из заранее припасенной банки, заливаю туда заместо выпитого тут же молока аналогичную по цветовой гамме станочную эмульсию. Треснув в очередной раз по плите костяшкой и радостно при этом взвыв: «Рыба!» – дядя Федя жадно присосался к вожделенной емкости… Судорожно выпученные глаза и белая струя, окатившая соплеменников и всенародное добро, в сочетании с хитросплетенным матом завершили сие мероприятие, но не насовсем. Еще несколько минут он носился со здоровенным дрыном за виновником данного спектакля под дикую ржачку окружающей среды. Безуспешно, однако…

Солнечное развеселое утро, и у «пожарки», где всегда формируется заводская праздничная колонна, уже, приняв по чуть-чуть на грудь, веселятся, распевая песни и приплясывая, «простые советские люди». Путь же пешедралом до площади довольно долог, а по дороге так много «горячих точек»! И уже к десяти часам крепко разогревшаяся толпа, размахивая транспарантами и красными стягами, шустро топала по асфальтовому горбу перед Дворцом пионеров, когда высоко в синем небе, далеко на востоке, вспучились два дымных облачка. А через пару секунд, чуток в сторонке, еще одно. «Во дают! Салютуют-то как рано!» – разнеслось по народу, но мой приятель, инженер-ракетчик, тихо так и как-то задумчиво протянул: «Нет, братцы, уж больно смахивает на наши 13Д, вот только почему и в кого?» Когда, наконец, выбрались на площадь 1905 года и, распевая пришедшуюся по душе крамольную частушку (в ответ на праздничные призывы типа: «Да здравствуют советские машиностроители!!!»):

вдруг обнаружили отсутствие на высоких трибунах ВСЕХ первых лиц, лозунги, надрываясь в крике, вопили совсем уж никому не известные люди. А по колоннам уже волной катились слухи, что, мол, поймали штук десять американских шпионов, обрастая снежным комом невероятных подробностей. Вечером же весь Свердловск гудел от информации, распространяемой службой ОБС 27 27 ОБС – Всенародная информационная система «Одна Баба Сказала». , что где-то над Кольцово сбит огромаднейший американский бомбардировщик с атомными бомбами! Назавтра, ранехонько, вдвоем, на форсированной «Яве» мы сумели проскочить по тропинкам через армейское жидкое оцепление, и у меня дома после долгонько валялся кусочек дюралевой обшивки с английской надписью от самолета разведчика У-2 бедолаги Пауэрса.

Законопослушные граждане живут по закону, братки – по понятиям, а солдаты… солдаты – по Уставу. «А Устав… Устав – ЭТО…» – сказал однажды в прекрасном фильме «А зори здесь тихие» симпатичный пышноусый старшина, и этим все было сказано: боевая и политическая подготовка, распорядок дня и т. д. и т. п. А в соответствии с распорядком дня и исключительно с целью окончательного оздоровления всего поголовья защитников Отечества положено было им перед отбоем погулять. И не просто так, умиротворенно глядя на луну и загадывая желания, а пренепременно строем, да с удалой песней, и в дождь, и в зной, в слякоть и метель, положено так…