Но все это было потом, а пока… Однажды, пыхтя над очередной, крайне каверзной деталюхой, я вдруг ощутил какое-то похлопывание по плечу. Недовольно дернувшись, продолжаю ответственную операцию, когда похлопывание повторилось. Отключив станок, с ожесточением громко послав нахала, резко оборачиваюсь и обмираю, чуть не напустив со страху в штаны. Передо мной, в окружении подобострастной свиты, с приседающим от ужаса на заднем плане начальником цеха стоит с ехидной улыбочкой сухощавый черноволосый красавец – начальник всего нашего экспериментального корпуса! «Ну и лаешься же ты, сокол, – произнес он в гробовой тишине. – А еще новый четвертый разряд тебе дали. Зайди-ка через полчасика в кабинет к начальнику цеха», – и величаво удалился, волоча за собой шлейф сопровождения. И уже в кабинете, как ни в чем не бывало, расспрашивая о проблемах и трудностях в работе, бросил, что, мол, пора бы и дальше грызть гранит науки. Узнав же, что я уже, да еще и на заочном Казанского авиационного института, изрек: «Будешь после каждой сессии ко мне с зачеткой приходить и упаси господь, ежели тройки притащишь, премии лишу». Классный мужик, так и патронировал меня все время, что я посвятил родному заводу.
А тут и пришел конец отсрочки, настал призыв военных лет, пацанов стало не хватать, и загремели в армию все ребята из вечерних и заочных институтов. Началась солдатская жизнь, но это была уже другая песня.
Уже только в почтенном возрасте и начинаешь осознавать, какой же ты все-таки придурок был в молодые годы. Энтузиазм в то время кипел в тебе бурно и, распирая изнутри все еще растущий организм, требовал реализации в каких-либо хохмах и проделках, зачастую имевших довольно-таки сомнительный запашок.
А работал в то незабвенное время за соседним, но, увы, горизонтальным фрезерным станком, как казалось мне тогда, шибко старый, аж полтинник, какой-то заторможенный и малость туповатый дядя Вася. Доверяли ему только предварительные обдирочные работы, и пахал он упорно, осоловело пялясь, сидючи на табуретке, на огромадную цилиндрическую фрезу, обильно поливаемую охлаждающей эмульсией, коя медленно срезала толстенную стружку с очередной заготовки.
Зуб на меня он имел страшенный, так как при аттестации энтот сопляк-выскочка отхватил аж четвертый разряд, а он, ветеран, черт побери, едва-едва вытянул на третий. И задолбал он меня своим нытьем до не могу. Однажды, уж совсем обозлясь, я рассказал ему анекдот про нашего летчика, сбитого во вьетнамском небе. Попал тот, бедолага, в плен к янкерсам. Мучили его там, колбасили, пытались выудить секретные технические данные наших МИГов, но молчал он, как партизан. Плюнули на него в конце концов, да и обменяли на пленного американца. Попал он заново в родную эскадрилью, поддали ребята на радостях и спрашивают, мол, как там? «Одно скажу я вам, други, – ответствовал он. – Учите крепко, мужики, матчасть!»
Не въехал дядя Вася, не дошло, пришлось обращать его в разум наглядно. Задремав в очередной раз на своем боевом посту и внезапно очнувшись, вдруг с ужасом обнаружил он, что фреза уже давненько елозит на одном месте, хотя «самоход» был включен. И не знал он, что я, воспользовавшись его отключкой, переставил «клювик» переключателя в положение «управление от кулачков». Перещупав поочередно все органы управления и не получив результата, хватается за свою башку и мчится за дежурным электриком, копающимся в это время в кишках проблемного карусельного гиганта.
С трудом, мольбами и стенаньями отрывает того от столь увлекательного занятия и буквально за руку тащит к своему взбунтовавшемуся агрегату, еще не зная о том, что зловредный поганец, то бишь я, совершив мгновенный рывок, вновь перещелкнул переключателем. Вскрыв коробку управления, электрик прощупал контрольной лампочкой все соединения, включил станок и, обложив бедолагу трехэтажным матом, двинул доделывать прерванную работу. А вослед ему неслись Васины не менее сочные и идущие от всего сердца комментарии, сплошь касающиеся его родни и профессионализма. И не знал он… (смотри выше). Умостившись удобнее на табурете, включает он «самоход» и пару минут тупо пялится на вращающуюся на одном месте фрезу! Судорожно оглянувшись на колупающегося в отдалении в осьминожье проводов электрика, он, вновь перетрогав все ручки и кнопки и отчаявшись решить возникшую на ровном месте проблему, с нутряным вздохом вставил вместо рычага в штурвал горизонтальной подачи длинную трубу и, поднатужившись, заменил собой ходовой винт.
Читать дальше