Марина Ниири: Друг в черном плаще

– В целом, власти обошлись с ним мягко, – сказал Киран, – даже слишком мягко, на мой взгляд, после его выходки. Его напичкали риталином, побрили наголо и засунули в военное училище в Санкт-Петербурге благодаря отцовскому ходатайству.

– Ой, зачем так далеко? – изумился Шапиро, всё ещё разочарованный тем, что ему так и не довелось узнать все детали истории. – Нельзя было поближе? А то сразу за океан.

– Да не в Россию, а во Флориду. – Киран чуть не добавил: «Идиот». – Есть там такая Академия имени адмирала Фаррагута. Слыхали? Там администрация не особо переборчивая. Они кого угодно примут, лишь бы родители платили. Ну вот туда Глена и отправили, хотя я до сих пор считаю, что по-хорошему его надо было сплавить в колонию для малолетних преступников. Но как же? Он ведь не рядовой торговец наркотиками, а народный мститель голубых кровей. Однако, согласитесь, что военное училище – не самое безопасное место для парня с разболтанной психикой. Представьте себе: этого сумасброда научили стрелять! А что, если он на дурную голову возьмёт винтовку и пойдёт вершить правосудие?

– Ой-вей, – бормотал Шапиро.

– У меня был повод рассориться с Холиоком навсегда, но наша дружба взяла верх. Я прекрасно видел, как он страдал. Бедняга Дрю не виноват, что у него такой сын. Я знал, в какой среде рос Глен. Если он стал преступником, то отнюдь не потому, что его недолюбили в детстве. Отец его боготворил, быть может, даже слишком. У мальчишки не было повода бунтовать. Ему и так всё позволялось.

Когда Киран наконец добрался до дома по заледенелым дорогам, было уже около девяти вечера. Ему безумно хотелось залезть в сауну с бутылкой скотча и массажисткой Китти, но он понимал, что она в такую метель не поедет ни за какие деньги. Чтобы получить заряд душевного тепла, он пошёл к своим драгоценным доберманам. Псарня представляла собой утеплённый павильон, построенный по модели финского домика со всеми удобствами: горячая вода, мягкое освещение, небольшой бассейн, матрасы из натуральной ткани с таким же натуральным наполнителем, отполированные миски и игрушки для щенков.

Киран подумал, что было бы неплохо ещё в придачу ко всему установить скрытую камеру. У него было подозрение, что студент с ветеринарного факультета, которого он нанял ухаживать за доберманами, втихаря отсыпал себе дорогостоящий корм и таскал домой своим дворнягам. Этот парень был младшим братом Лизы Воробейчик. Его звали Виктор. Говорил он по-английски практически без акцента, но в его характере проскальзывали скверные восточно-европейские черты, которые так бесили Кирана, в частности хмурая прямолинейность. Борзый пацан слишком буквально принял постулат, что в Америке все равны и что он не был обязан улыбаться и заглядывать в глаза работодателю.

– Кажется, у Эльзы набухла десна, – сказал Киран, насильно разинув пасть пятимесячной суке.

Виктор дёрнул плечом.

– Подумаешь. У неё клыки режутся. Это совершенно нормально для её возраста.

– Изволь, я сам буду решать, что нормально на моей псарне. Посмотри, это же натуральный абсцесс. Ты ей не чистил зубы. Видишь налёт вдоль линии десны? Может, у тебя на родине в Сибире это явление в порядке вещей.

– Вообще-то я из Минска, – сурово поправил его Виктор.

– Какая разница?

– Разница огромная. Лично вам приятно, когда ирландцев путают с англичанами? Смотрите, доктор Хейз, если вас не устраивает качество моих услуг, я могу сюда больше вообще не приходить. У меня хватает дел помимо вашего собачьего Версаля.

Пацан совершенно не выглядел испуганным. Прополоскав руки в щенячьем бассейне, oн натянул рукaвицы. Ошарашенный столь беспрецедентной наглостью, Киран не сразу подобрал правильные слова.

– Да ты… да ты знаешь, кто я такой?

– Знаю. Вы неадекватный псих. Mоя мать работает нянькой у жены вице-президента компании «Пепсико». Наверняка вся их семья стоит у вас на учёте. Так вот, даже та оголтелая родительница не трясётся так над своими детьми, как вы над своими щенками. Вообще-то доберман – бойцовская порода. А вы с ними, как с персидскими котами. Массаж, маникюр…

– Да я тебя… растопчу! – вырвалось из груди Кирана. – Я всему миру расскажу, как по твоей халатности у моих породистых щенков, которые на выставках завоёвывают медали и за которых люди готовы отстегнуть две штуки, развился гингивит. Tебя из университета исключат за издевательство над животными. Ты потом работу не найдёшь. Будешь на стройке горбатиться, пока тебе на голову не упадёт кирпич.