Тимофей Костин - Науфрагум. Дилогия

Ноги сами понесли меня к цели. Слов не потребовалось — в протянутой руке мигом оказалась увесистая глиняная посудина, и крепкая кисловатая брага смочила пересохшее горло. Божественно!.. Самое лучшее марочное вино ни за что никогда не сравнилось бы с ней!

Сделав пару разминочных глотков, я должным образом отрешился от мира и вознамерился перейти к попыткам, идущим в зачет, когда позади часто простучали чьи-то торопливые шаги, и мне в бок врезалось что-то небольшое, но очень быстрое.

Поперхнувшись и закашлявшись пенными пузырями, я чудом спас кувшин — подняв его повыше. Но брага все же оросила щедрым дождем и меня, и утоптанную землю под ногами, и Алису — с разбегу врезавшуюся в меня и с плачем повисшую на шее.

— Золтик, ты живой!!!

— Пхе!.. Кху-кху-ху…

— …Я думала, тебя убили, дурака!.. Уехали в темень, а потом эти жуткие залпы, зарево на все небо!..

— Кхо-хо-хо…

— …Я бегу, а там всюду мертвецы, дома горят — ужас!!! И в ручей плюхнулась, извозилась вся!

— …Да так тебе и надо! Пусти, глупая, задушишь же!..

— Не пущу!..

— Погоди… но как ты сюда попала?!

Наконец-то прокашлявшись, я попытался оторвать мокрую и грязную Алиску, но она вцепилась еще крепче и даже обхватила меня ногами — ну просто клещ какой-то! Зажмурившись и брызгая слезами, она отчаянно рыдала:

— Прости, прости, прости!!!.. Я не хотела тебя бросать, но только вот испугалась очень! Я так перетрусила!..

— Так ты за нами, что ли, бежала? По лесу, впотьмах?..

Представив себе Алису, пробирающуюся в тех дебрях, по которым и мы с трудом прокладывали себе дорогу к деревне, я передернул плечами: это было совершенно не в стиле моей вредной подруги детства. И тем большее восхищение ей я почувствовал. Помчаться вот так, в ночь, неизвестно куда, только из-за того, что испугалась за меня — честно говоря, я не думал, что она на такое способна.

— Сама не знаю, как добралась! Прости меня, Золтик!..

— Да ладно, ладно, прощаю! Было бы, вообще-то, за что.

— Как это — не за что?! ╛- возмущенно всхлипнула Алиса. — Я же… я же вела себя как… как… стерва! Проклятая эгоистка!.. Боялась только за себя, а когда вы отправились спасать людей, еще пыталась вас отговорить!

Мне осталось только пожать плечами.

— Что делать, иного я от тебя и не ждал.

Алиса возмущенно стукнула меня кулачком по макушке

— За стерву меня держишь?!..

— Нет, просто знаю, что уровень сочувствия к ближнему у тебя пониженный, привык жить с этим.

В ответ на это не слишком-то лицеприятное заявление подруга лишь шмыгнула носом. Сейчас для нее было достаточно, что ее простили.

Впрочем, не все так считали. Из-за спины раздался укоризненный голос Грегорики:

— Как можно быть таким непринципиальным? Вы же портите ее, Золтан. Нельзя потакать подобным недостаткам!

— Легко вам говорить, ваше высочество. Я знаю, что весь мир переделать к лучшему мне не под силу. Поэтому стараюсь не разбрасываться, а сосредоточиться там, где действительно могу хоть что-то сделать.

— Даже если вы способны на большее, вы не узнаете, если не станете пытаться, — холодно заметила принцесса. Однако когда она обратилась к Алисе, ее голос зазвучал мягче. — Хотя я должна признать, что мое мнение о госпоже Саффолк изменилось к лучшему. Похвально, что в вас проснулась совесть, Алиса. Извлеките урок на будущее.

Как правило, на подобные нотации Алиса отвечала весьма едко, но в этот раз лишь кивнула, еще раз шмыгнув носом и звучно высморкавшись в мой многострадальный сюртук. Улучив момент, я все же поставил ее на землю.

— Надеюсь, на хуторе бабушки Вадомы все хорошо? — уточнила Грегорика. — Как себя чувствует София? И как вы нашли дорогу, кстати?

— По следам от гусениц бежала, найти было нетрудно… хотя и страшно. Никогда раньше не была в лесу ночью. Там эти самые, ну, филины — они ухают!.. И еще в кустах кто-то шуршит. Думала, помру от страха! — тяжело дыша, поведала Алиса. — А так там все тихо. Ну, мы спрятались в лесу, но дети пищали, так что толку с этих пряток было нисколько, и мы вернулись в дом. Певичка наша кашляла, как обычно. Но тоже со мной зачем-то вылезла на крыльцо, когда вы там начали стрелять и громыхать. А уж потом, когда полыхнуло — словно вулкан!.. — я про все забыла, решила, что вам конец… и помчалась. Сама не знаю, что на меня нашло… — она потерянно опустила лицо.

Мне осталось лишь удивленно покачать головой и сунуть ей под нос кувшин с брагой.

— На-ка, освежись.

Жадно сделав пару глотков, она все же осталась верна себе — аристократически сморщила носик, под которым остались пенные разводы: