Тимофей Костин - Науфрагум. Дилогия

Устало опустившись на лавку напротив Грегорики, я отхлебнул квасу из глиняной кружки и невольно залюбовался принцессой. Несмотря на тяжелую ночь (да и предыдущую тоже), она была свежа, бодра и сосредоточена. Машинально сдувая в сторонку выбившуюся прядь, она постукала карандашом по карте, и в глазах ее явственно горела искра, свойственная полководцам.

— То, что нам рассказала о происхождении деревни бабушка Вадома, полностью подтвердилось. Здесь обосновались потомки строителей, работавших на севере Гардарики, куда не достало излучение. Как вы сказали, Божидар, она называется?..

— Ве΄лки До΄мы, господарыня, — с готовностью подтвердил давешний рыжий здоровяк, комкая в руках шапку. — Душ шестьсот ужо наплодилось.

— Благодарю. Я узнала много интересного о том, как растет в геодезиках картошка и поросятся свиньи. В общем, деревня относительно процветающая, и главные невзгоды крестьян связаны сейчас с разбойниками и с теми самыми гигантскими членистоногими, с которыми мы с вами уже успели познакомиться. Как нам уже известно, защищать деревню обязался некий Вак Хазас, именующий себя бароном — в обмен на натуральный налог, примерно равный десятине. Если подумать, не так уж обременительно, но при условии, что договор выполняется обеими сторонами. В действительности, к сожалению, ситуация выглядит не так хорошо. Барон манкирует своими обязанностями, оставив крестьян без защиты…

— Да еще как оставил, господарыня!.. — жалобным голосом вставил кто-то из крестьян. — Ленив стал, нахлебник! Подать-то исправно берет, а как сторо΄жу держать — так недосуг ему!

— Но, справедливости ради, так было не всегда? — прищурилась принцесса. — Вы же рассказывали, как несколько лет назад…

— Ага, годков семь уж минуло… и верно, в тот год старшой мой аккурат народился. Так вот — набежали каки-то варнаки, косоглазые, в шапках с хвостами — и давай разор учинять. От тогда-то, барон молодой был ишшо, наскочил на их борзо, разбил да прогнал, повесил с пяток на площади. Вот опосля уважение ему было, десятину-то и уговорили. Дак вишь ты, годы идуть, поизносился Вак-то. Жрет только, да брюхо холит, а как до дела — так нет его. Нового б защитника нам, господарыня, уж мы б со всей душой!..

— От-от, знамо дело, — поддержал рыжий Божидар, который теперь, судя по всему, занял место старосты. — Напастников-то этих, отаман Ейнаугиг вел, одноглазый, значить. Лютый, стервец — барон Вак-то наш его и испужался до усёру. А ведь уж две луны как пришли откель-то, с восходу, кажись. На лесопилке логово свили, верст эдак с двунадесять по чугунке. Да и давай разбой чинить — дальние медовища обнесли да пожгли, выселки разорили дочиста, кого аж и прибили, а девок в полон увели.

— И барон не смог их изгнать? — уточнила, нахмурившись, Грегорика.

— Да ить танк у него маловат, и старый к тому ж, еле ездит. Куда же ему супротив такой огромады? Послал барон нарочных, напугать вроде — так одни головы вернули. Не чета ему головорезы у Ейнаугига под началом ходили, в пекле им гореть!.. — Божидар зло плюнул в окно, выходящее на площадь.

— А ить навроде как и сгорели, — напомнил рябой косматый крестьянин в пропахшем угольным дымом кожухе, видимо, кузнец. — Спеклись, говорят, в самобольшем купольце. За что вам, господарыня, низкий от нас поклон и благодарствие! Отаман-то, кажись, аккурат на танке поезживал, авось там и изжарился, душегуб.

— Однакож сам-пять варнаков сбегли же, — напомнил Божидар. — Негоже это дело так оставлять. Пленник-от наш, которого утресь споймали, говорит, что танка-то другого у их нету больше, но кто ж знает душегубцев? Как бы не пришли мстить потом. От если бы вы, господарыня, подмогу нам учинили, наказать бы их чтоб!..

— Да, с разбойниками стоило бы довести дело до конца, восстановить справедливость и воздать им по заслугам, — согласилась Грегорика, постукивая карандашом. — Правда, мы не планируем задерживаться на месте надолго. Но я могу рассмотреть и такой вариант. У нас есть важные дела в столице, и нам тоже может потребоваться некоторая помощь: продовольствие, возможно, проводники. Уверена, мы окажемся полезными друг другу, — со значением улыбнулась она.

— Добре дело, господарыня! — переглянувшись, крестьяне тоже радостно заухмылялись. Божидар помял шапку и добавил:

— А помимо душегубов…

— Да-да, я помню, — подняла палец Грегорика. — Вторая проблема заключается в наступлении чудовищ.

— В саму точку зрите, милостивица! Года эдак два как, завелись на всходе в лесах диковинные клопы, навроде огроменных мокриц, с собаку аль поболе. И селяне стали пропадать, видать жрут людей, бес им в ребро! А по весне вот начали и недалече встречаться; охотники, кто ноги унес, сказывают — логовище свили. Верст пятнадцать отсель, на старой мельнице. И клопы те, страсть сказать, с быка — не меньше. Вот крест, ей-ей, не вру!..