Тимофей Костин - Науфрагум. Дилогия

Проложив себе дорогу через заросли и сломав пару ограждавших пастбища и огороды частоколов, танк снова выбрался на зады главной улицы поселка. Над горящими поодаль хижинами и сараями поднимались языки пламени, сзади падали мятущиеся отсветы титанического пожара в главном геодезике, но впереди все тонуло в мокрой чернильной темноте — пришлось включить лобовые и артиллерийские фары. В наушниках шлемофона прозвучал голос принцессы:

— Хильда, Золтан, будьте наготове. Никто еще не знает, что мы одержали победу в бою с тяжелым танком. Разбойники наверняка примут нас за своих возвращающихся сотоварищей. Этим надо воспользоваться, пока они не поймут, в чем дело. Хильда, помни, что наша пушка — слишком разрушительное оружие, поэтому стрелять нужно лишь в крайнем случае, только если будешь уверена, что не заденешь жителей.

— Так точно, госпожа.

Хм, кажется, выправка и вышколенность телохранительницы получили объяснение — Брунгильда явно прошла какое-то военное обучение, поскольку едва ли Грегорика требует от своих горничных и служанок рапортовать, словно королевские гвардейцы.

Не желая подставляться под пули, я прикрыл водительский люк, но оставил открытым лючок-пробку, через который было хоть что-то видно, в отличие от триплексов. Только поэтому я сумел разглядеть несколько смутных фигур, прошмыгнувших в тень высокого овина — кто-то пытался спрятаться от нас. Левая гусеница притормозила, и ослепительные лучи фар выхватили беглецов из темноты. Пожилая крестьянка в длинной ночной рубашке споткнулась и упала, в ужасе заслоняя глаза от режущего света, а босой растрепанный мальчишка все дергал и дергал ее за руку, пытаясь утащить за собой.

— Тетка Николина, це ж я!.. — вдруг воскликнула девочка, которую держала на коленях Весна. Высунувшись в лючок пулеметной башенки, Ромика изо всех сил замахала руками. — Це же мы, не пужайтесь!

— Ромика?.. — едва выдавила крестьянка, задыхавшаяся от бега и пережитого ужаса. Пожалев ее, я выключил лобовые фары. В свете артиллерийских прожекторов на башне женщина смогла рассмотреть танк и узнать девочку. — Куда ж они тебя заволокли-то, нехристи?..

— А вот вовсе они и не нехристи! Наоборот, добрые, на выручку нам взялись! — радостно ответила та.

— Кто добрый?.. Разбойники нешто? Разве тебя не изобидели там? — крестьянка пребывала в полной растерянности,

— Да не разбойники же, тетка Николина! — Ромика шустро выбралась из пулеметной башенки, спрыгнула на землю, подбежала и схватила женщину за руку. — Бабки Вадомы постояльцы, странники мимоезжие! Не бойся, они нам в подмогу приехали!

— В под… подмогу?.. Но вот же танк ихний… которым окаянцы деревню погромили…

— Не тот танк, другой, другой! Того сожгли под купольцем — вон, полыхает до небес!

— Сожгли?.. А где же разбойники-то? — сбитая с толку крестьянка никак не могла поверить в чудесное спасение, и даже Весна, высунувшаяся из люка и робко помахавшая рукой, ее не убедила. — Нешто не гонются за тобой?

— Да спеклись, поди, как бульба! Завместе с танком со своим! Мы их из пушки — бабах!.. — Ромика даже подпрыгнула на месте от распирающих ее чувств. В этот момент из-за амбара выскочило с полдесятка мужиков с узлами и вилами в руках. Увидав танк, они остановились, точно налетев на каменную стену. За ними подтянулись еще несколько женщин и детей, донесся плач и испуганные вскрики. Те, кто стояли впереди, неуклюже нацелили вилы и начали пятиться, толкая друг друга. Кто-то споткнулся и упал.

— Спокойно! — властный голос принцессы, высунувшейся по пояс из открытого командирского люка главной башни, заставил их замереть на месте. — Мы не разбойники. Напротив, мы пришли вам на помощь по просьбе бабушки Вадомы с хутора. Тяжелый танк больше не представляет угрозы, не бойтесь. Кто знает, в деревне еще остались бандиты?

Ошеломленные крестьяне, которые, судя по всему, собирались сбежать за околицу, ответили лишь нестройным гулом. Грегорика внимательно осмотрела их и строго спросила, устремив взгляд на рослого мужика с растрепанной рыжей бородой и густо-волосатой грудью, торчащей из-под исподней рубахи:

— Кто здесь главный?

— Староста наш, Нэндру… — пробурчал тот неохотно.

— Да токмо зарезали его, убивцы, погубили старика! — крикнули из-за его спины. — Заставляли, чтоб всех громадян в церкви собрал, заложников выдать!

— Девок чтобы им!..

— И зерна, бульбы да солонины велел нести…

— Но дед-то наш с перепугу ни бэ, ни мэ, вот они и осерчали. Так что, выходит, без старосты мы нонче остались, — мрачно пояснил рыжий. — И все равно согнали всех, и атаман этот ихний, одноглазый, кричал, что он теперь над нами господин, и про всех прочих…