Тимофей Костин - Науфрагум. Дилогия

Вода в бочке согрелась. Поправив ведро, булькающее на втором костре рядом с бочкой и принеся пару ведер с холодной водой, я распахнул дверь в станционное здание.

— Ванна готова.

— Вот, что я говорила! — заметила Алиса, ничуть не удивленная сюрпризом.

Реакция остальных девушек оказалась более утешительной. Весна уронила очки, София ошеломленно раскрыла рот, и даже Брунгильда, которая сидела с винтовкой на коленях на подоконнике выходящего на пути окна, недоверчиво нахмурившись, выглянула в дверной проем, вслед за остальными девушками, высыпавшими под навес.

— Ванна?! О боже, Золтан, вы так… вы так добры! — проговорила Грегорика, удивленно распахнув глаза и приложив руку к щеке. Искреннее восхищение, сродни тому, что светится в детских глазах, когда из-под елки появляются рождественские подарки, заставило меня смутиться и мысленно выругать себя — этого-то уж я точно не заслужил.

— Только не перехвалите его, ваше высочество, а то зазнается, — судя по реплике моей рыжей подруги, она-то прекрасно все понимала. — Хотя, надо признать, иногда даже этот балбес и пошляк ведет себя хорошо. Но недолго.

— Нет, Алиса, не говорите так… конечно, когда мы с Хильдой собирались в поход, я понимала, что нескоро в следующий увижу горячую ванну, и даже смирилась…

— Самая обыкновенная бочка… — завороженно пробормотала Весна, приблизившись и потрогав пальцем ржавый металл.

— Ты хоть помыл ее изнутри-то? — деловито поинтересовалась Алиса. — И вода чистая, надеюсь?

— Не переживай, помыл. Если и были лягушки, то уже сварились, — в тон ответил я. — Ладно, купайтесь. Дрова подкидывайте потихоньку. Холодная вода с лягушками в цистерне, мыло вот — хотя и хозяйственное.

— Оно же коричневое! И воняет! — скривила губы Алиса.

— Скажи спасибо, что хоть такое нашел в фургоне, иначе золой бы пришлось мыться. И вот еще, оттуда же, — я с гордостью выложил на скамейку бумажный пакет, в котором оказалась стопка казенных армейских простыней. — Благодарите запасливого каптенармуса. Ну, пожалуй, пойду, а то еще обвините во всех грехах.

— Постойте! — Грегорика порывисто схватила меня за руку и крепко пожала. — Даже не знаю, как мы сможем вас отблагодарить?

— Оставьте, ваше высочество, было бы за что.

— Но для меня выглядит, как настоящее чудо! И ведь вы не обязаны стараться ради нас.

— Ну, раз уж судьба нас свела, позаботиться друг о друге — вполне естественно.

— Наконец-то я это услышала от тебя, — хихикнула Алиса, довольно потирая руки. — Чудесно звучит. Боже мой, почти по-семейному!

— По… семейному… — машинально повторив эти слова, принцесса почему-то вздрогнула. Заметив, как омрачилось лицо хозяйки, Брунгильда негромко заметила из-за ее плеча:

— Это другое, госпожа.

— Д-да, действительно… — Грегорика вымученно улыбнулась.

Что бы это значило? Или дело в ее отношениях с братом? Если вспомнить их последний разговор, то для принцессы понятие "семейности" действительно могло звучать не слишком приятно.

Алиса же, судя по всему, тоже заметив странное напряжение, продолжила преувеличенно бодрым тоном:

— Вот только бочка-то одна, а нас пятеро — не считая того, кто сейчас пообещает не подглядывать и плотно закроет за собой дверь. Кто первая? Нужно как-то определить, причем по справедливости, чтобы не было обид.

Принцесса серьезно задумалась и предложила:

— Может быть, по алфавиту? Самый простой способ. Тогда получается: вы, Алиса, за вами Брунгильда, потом… потом Весна…

— Почему? — удивилась отличница. — Мое имя начинается с одной из последних букв ќ- V.

— Латинских букв. Но мы на земле Гардарики, поэтому логично использовать распространенный здесь кириллический алфавит. Ваше место — третье по праву. Потом я и София.

Покосившись на сдвинувшиеся брови Брунгильды, на лице которой явственно читалось несогласие с вопиющим нарушением субординации, Алиса недовольно хмыкнула:

— Чувствую, сейчас меня обвинят в нечестности за титульную букву А. Может быть, лучше в камень-ножницы-бумага? Или считалочкой?.. Да, а ты ступай, Золтик, ступай. Мы тут как-нибудь разберемся. И почему у тебя так глаза горят? Кстати, не забудь еще принести клятву: "Торжественно обещаю ближайшие два часа даже и не подходить к этой двери"!

Стряхнув ошеломление, в которое меня повергло это зрелище — Еще бы, часто ли приходится наблюдать за процессом позитивной женской самоорганизации?! — я покладисто кивнул, пробормотал клятву и вернулся в станционное здание, плотно прикрыв створку.