Александр Аннин: Корректировщик

– Да ничего я не скажу! – запротестовал Алексей, который слыхом не слыхивал ни о зеленщике, ни о Гунявом.

Басов лишь поморщился, дескать, не перебивай.

– Так вот, насчет зеленщика. Вопрос, конечно, интересный. И я, Леша, отвечу тебе честно – не думаю, что было бы правильным возвращать святую икону наследникам того энкавэдэшника, который разрушал храмы и сжигал святыни. Может быть, я самовольничаю, превышаю служебные полномочия, но идти против Промысла Божия не хочу. Господь «ими же весть путями», то есть неисповедимым образом вернул икону в храм, да еще в какой – в честь всех христиан, замученных безбожной властью! Ладно, брат, иди домой, отдыхай…

После ухода Малыша подполковник долго смотрел в окно на огни московских окон. Эх, повезло этому золотарю Безлепкину, опять повезло! Как два года назад, когда Максим уже добился постановления о его аресте – за организацию ограбления собственного магазина, сопряженное с убийством охранника. Тогда антиквара спасли его связи в прокуратуре, и дело закрыли, сдали в архив.

А сегодня сам Басов, без всякого нажима со стороны вышестоящих чинов, вынужден покрывать скупку господином Безлепкиным краденого имущества. Почему? Да очень просто. Ну, раскрутят они это дело с кражей иконы у перекупщика зелени, и что дальше? Образ придется изымать из бутовской церкви, возвращать его внуку энкавэдэшника, разорителя храмов… А что будет Андрею Степановичу? Ну, может, штраф засобачат за нарушение правил торговли антиквариатом. Но посадить-то все равно не посадят. Выкрутится. Другое дело, что наслаждаться жизнью, собственной безнаказанностью Басов Безлепкину не позволит.

И подполковник решительно снял телефонную трубку, набрал номер.

– Андрей Степанович? Это Басов говорит из Московского уголовного розыска.

На другом конце провода судорожно глотнули.

– Как вы себя чувствуете, Андрей Степанович? – вкрадчиво поинтересовался Карлсон. – Говорите, нормально? Ну и слава Богу. А то мне показалось, что я вас несколько расстроил.

– Так вот, – заговорил Басов официальным тоном, – в ходе проведенных оперативно-следственных мероприятий установлено, что икона Илии Пророка, которую вы изволили взять на комиссию и затем успешно продали, является краденой. Да-да, мы знаем всех действующих лиц, они уже дают показания. И я, видите ли, решил позвонить вам, а не вызывать на допрос повесткой. Оцените снисхождение, которое я сделал вам, как старому знакомому. Когда прийти? А вот мы сейчас и прикинем. Сегодня у нас девятое, время уже позднее, пожалуй, не стоит. А завтра, сами понимаете, День милиции. Не хочется омрачать праздник общением с вами, гражданин Безлепкин, вы уж не обессудьте. Так… Потом суббота-воскресенье… Значит, в понедельник, часиков в пять вечера. Годится? Ну и славно.

Карлсон удовлетворенно дал отбой. Четыре дня маеты и бессонницы господину антиквару обеспечены.

Басов, разумеется, не мог знать, что своим звонком Андрею Степановичу Безлепкину подписывает себе смертный приговор. И дело оставалось, как говорится, за малым – привести его в исполнение.

Безлепкин осторожно, будто бомбу, положил телефонную трубку на рычажки и мутным взором окинул помещение своего магазина. В торговом зале царила деловитая суета: еще утром Андрей Степанович объявил сотрудникам, что «Антиквариат» закрывается на внеплановый учет.

Безлепкин, почему-то озираясь, прошел в свой кабинет и набрал номер сотового телефона Бургаса. Андрей Степанович знал, что в этот час его криминальный покровитель ужинает с девочками в клубе «Монреаль», и потому звонить ему в офис бесполезно.

– Николай Павлович, простите за беспокойство, но дело серьезное, – почти шепотом начал Безлепкин.

Из трубки доносилась приглушенная мелодия шлягера и женский смех. Как ни странно, Бургас сразу узнал собеседника и ободряюще ответил:

– Выкладывайте, Андрей Степанович, не стесняйтесь. Но и про слухачей не забывайте, мало ли что…

– Я согласен, – выдохнул антиквар. – Пришлите кого-нибудь за деньгами.

Бургас без лишних пояснений понял, что речь идет о его предложении, сделанном Безлепкину в «Трех пескарях» касательно подполковника Басова. И авторитет ощутил, как что-то нехорошо шевельнулось в груди… Одно дело – балагурить о покушении на подполковника Басова, сидя в уютном уголке ресторана, и совсем другое – в действительности взять на себя эту затею с непредсказуемым результатом. Тут надо хорошенько все подготовить…