Иван Калина: Возврату подлежит. Ты стал другим. Беги!

– Глеб, ты меня пугаешь. Ты был один.

Ах, значит, она за ним уже тогда следила? Тоже девица себе на уме. И правды от нее не добьешься. Вот кто она? Он до сих пор до конца не знал. Придумала свою легенду, что знакомы, а кто докажет?

– Что ты здесь делаешь? Следишь за мной?

– Ну, а если и так? – Лера уже пришла в себя – моментом же у нее получается! Села на камень, не спеша достала из кармана пачку сигарет, прилично помятых. Глеб молча вытащил зажигалку. Щелкнул, поднес к ее сигарете. Она закурила, забрала свою зажигалку и только потом сказала:

– Я замерзла там у костра, залезла в палатку – тебя нет. Ты хоть и изрядное говно, но я с тобой сюда приехала. Значит, доверяла. Других я вообще не знаю.

Девушка выпустила дым через ноздри. Он смотрел на нее недоверчиво. Врет, как пить дать – врет. У костра не было ни души. Где-то тихарилась? Он разглядывал ее, такую всю неожиданную и непредсказуемую. Рассматривал, не маскируясь, мужским, заинтересованно-долгим взглядом. Она занервничала.

– Ну да, мне страшно. Мне страшно здесь! И мне уже не стыдно в этом признаваться. Доволен?

– Но ты ведь меня не помнишь. – Глеб просто поражался женской логике.

– Ну и что? Я испытываю к тебе инстинктивное доверие. С тобой мне как-то спокойнее. Не знаю, почему. Может, подсознание подсказывает. Ведь где-то в уголках памяти ты отложился.

Ага, отложил, как бабочка – яйца. Он сел рядом – спешить было некуда, а в ногах, особенно в его сейчас, правды нет. Она поежилась от холода. Легкая кофточка, с короткими по локоть рукавами… Глеб только сейчас обратил на это внимание. Как-то стыдно стало за свою теплую куртку. Руки сами потянулись снять с себя и передать девушке. Но тут его что-то остановило. Ее тонкая рука снова поднялась, поднося сигарету ко рту, и Глеб разглядел на ней татуировку. Завитки, собранные в соцветие. Несколько таких кружочков. Глеба кольнуло. Знакомая татушка. Где же он ее видел?

– Солярные знаки, – просветила Лера, заметив, как Глеб уставился на ее татуировку. – Нравится? Могу посоветовать хороший салон.

Вместо ответа Глеб протянул куртку девушке. Та охотно приняла дар, тут же залезла в нее, закуталась как барыня.

– Где мы с тобой могли познакомиться?

– Понятия не имею. Я с такими как ты не вожусь, – хмыкнула девушка.

– А с кем? Кто помоложе и победнее? – Он тоже язвить умеет.

– Надо полагать, – фыркнула она.

Глеб смотрел на девушку на фоне вышедшей из-за туч луны. Что-то романтическое, философское и вечное было в этом полуночном свидании. Ему даже нравилась сиюминутная расслабленность девушки. Она медленно выпускала дым, смотрела в темноту. Четко был виден ее профиль, небольшой шрамик на правом веке…

– Дай закурить, – вдруг попросил Глеб.

– Ты ж не куришь, – пожала она плечами.

– Откуда знаешь? – Спросил резко: вдруг что выбросит из закоулков памяти? Девушка осталась спокойной, стряхнула пепел куда-то в темноту, за границу света.

– Я когда проснулась, тебя первым делом обыскала – так курить зверски хотелось.

– Понятно…

Лера щелчком отбросила окурок. Тот прочертил яркий круг в воздухе, мелькнул красной точкой на земле и погас.

– Давай на чистоту, как взрослые люди. Ты кого подозреваешь?

Девушка внимательно посмотрела на Глеба и тут его как будто пронзило. Вспышка прошлого на миг осветила темные закоулки памяти.

– Дай-ка руку!

– Ты чего? – девица испугалась. А Глеб уже тянулся к ее запястью, задирая рукав куртки, уставился на татуировку.

– Ты работала в баре «Макису»?

Девушка со злостью выдернула руку, отодвинулась.

– Да пошел ты!

– Скажи правду, что помнишь. Это важно.

Лера уловила серьезность вопроса.

– Ну-у… Трудно сказать. Я помню, что устраивалась туда на работу. Кажется, это так называлось. Меня японец принимал. Да, собеседование хорошо помню. Но работала ли я там?

– Работала. Официанткой. И носила кимоно. Скорее всего – недолго. Иначе я бы тебя знал.

– А ты чего?.. – и ее лицо озарилось. Она с силой хлопнула себя по бедрам. – А-а, вот же черт!.. Все, я поняла! Ты тот самый хозяин. Как же я два и два не сложила?! Вот дура же!

Лера разволновалась, от ее философского настроя ни осталось и следа, поднялась с камня.

– А мне шло кимоно? – спросила она.

Что это? Кокетство? Неужели? Глеб даже слегка приподнял брови – удивился. Как же меняется эта девушка, прямо на глазах. Актриса.

– И мы с тобой замутили, да?

– Официантку в любовницы?.. Это моветон, простите за мой эстетский. – Глеб скептически поджал губы. Ему было весело оборвать ее фантазию, заведшую в одно мгновение далеко-далеко.