Иван Калина: Возврату подлежит. Ты стал другим. Беги!

Он огляделся. Возле Лериной подушки лежала маникюрная пилочка. Сгодится. Поддел пилочкой замок, пора откинуть все церемонии, оттянул защелки. Открыл. Бабское барахло, ничего больше. Даже журнальчиков типа «Космополитена» нет. Удивительно даже. Пусто. Причем, телефон тоже отсутствует. Вряд ли она его в сумке хранит, но при себе не имела, в руках не вертела, насколько он помнил. А это в наше время, по меньшей мере, странно – народ даже в автобусе не отрывает носа от экрана, чатится и торчит в соцсетях.

Копаться в чужом белье было не очень-то приятное занятие. Но Глеб заставил себя положить все обратно в том же порядке, как и было, особо не присматриваясь к каждой вещице. Наверное, так отстраненно ведут досмотр на таможне. Сколько через их руки проходит чужого, откровенного, сокровенного… Закрыв кое-как Лерин чемодан, вдев замки снова в скобки, Глеб убрал его в угол. Каковы же итоги расследования? А ни черта, никаких итогов. Кроме того, что приехал он сюда на поезде. А где до этого пропадал, где его носило и что толкнуло приехать сюда – черт его знает. Хотя, вот же – у профессора он был записан как спонсор.

Глеб нащупал руками одеяло. На полу лежала теплая туристическая пенка. Лег, так и не раздеваясь, поплотнее закутался. Было очень холодно, даже под одеялом. Зубы стучали, выбивая дробь. Или это дождь по палатке? Повернулся на бок. День какой-то выдался ненормальный. Интересно, если он опять заснет, вернется ли он в свой мир, к тому моменту, с которого все и началось? Что же все-таки произошло? Реально ли они все потеряли память или он попросту сошел с ума? И пребывает в данный момент в каком-то выдуманном им мире? Глеб сунул руки под голову и четко услышал тихое тиканье. Однако, часы продолжали идти. Нащупал маленькую пупочку часового завода, закрутил ее до отказа. Ну, вот еще один день он обеспечен точным временем. И все-таки, почему его часы оказались в рабочем ходу? Их кто-то подкручивал, или все-таки с того момента, как с ним случился приступ, прошло несколько часов? Пока рано делать какие-то заявления. Приступы приключались с Глебом и раньше.

Началось все в детстве. Каждый год его семья снимала дачу в деревне. Так было и в то лето. Ничего не предвещало беды, только однажды отец нашел его в реке, без сознания. Глеб совершенно не помнит, как упал туда и бился в конвульсиях. Если бы бабуля не забила тревогу, и отец не кинулся на поиски – он бы утонул. Несколько месяцев отец таскал его по врачам, все только разводили руками – похоже на эпилепсию, но электроэнцефалография и другие диагностики показывали, что мозг в порядке. Однако, особо никому не охота была разбираться в тонкостях болезни и поэтому, в конце концов, диагноз ему поставили – эпилепсию. И лечили его от нее же. Постепенно приступы становились реже, и когда Сотеев взял его лечение под свой контроль, они и вовсе стали очень редки. Но никогда ранее за ними не следовал провал в памяти. Разве что минут на пять-десять, а в последнее время, так всего на несколько секунд.

Глеб вздохнул. Не в его характере пускать дело на самотек и в данной ситуации он не собирался опускать руки. Сейчас ему нужно выспаться, а завтра с утра он пойдет к реке. Рванул бы сразу, да в полной темноте боялся пойти не в ту сторону. Заблудиться он не заблудится, но до реки может так и не дойти. Он сделает это утром. С новым силами. Глеб зевнул, перевернулся на бок и тут же подпрыгнул как будто его ужалили. Дернулся, запутываясь в одеяле, уперся в натянутый бок палатки, грозя ее сорвать на себя. Сердце колотилось как загнанное животное. В палатке, черным силуэтом на брезентовом фоне, выделялся человек. Он тихо копошился в углу. Кто это? Лера вернулась? Значит, он успел заснуть? Но на нее не похоже – силуэт объемнее. Профессор, Копытов? А, может, Ольга? Какого черта?! «Что-то ищет в моей сумке!» – пронеслось в голове.

– Эй! Ты! А ну, стоять!

Человек дернулся и в тот же миг сиганул в раскрытое входное отверстие палатки. Так и есть – успел заснуть. Потому что точно помнил – молнию задергивал. Может и спал-то недолго… Глеб ринулся следом за неожиданным гостем, но запутался ногами в одеяле. Смачно выругался, вывалился наружу, как куль муки.

– Стой, сволочь! – получилось не очень убедительно.

Поднялся, оглянулся и никого не увидел. Неужели привиделось? Не может быть. Где же тогда? Спрятался в другую палатку? Вокруг было пустынно – все спали, никто не охранял лагерь. Наивная беспечность! Было темно, тихо, а затухающий костер отбрасывал вокруг зловещие отсветы. Глеб обернулся, пытаясь вычислить, куда спрятался воришка. Как подарок от бога, тучи расступились и открыли луну, и поляна, на которой находился палаточный городок, оказалась как на ладони. Глеб чуть не подпрыгнул. Вон он, гад, маячит впереди. Бежит в сторону леса. Ах, сволочь! Неужели что-то утащил? Что-то ценное, чему Глеб не придал значения и пропустил. Не уйдет! Глеб кинулся следом.