Александр Толстов - Путь в чаши

– Ты хорошо послужил мне. Что возьмешь за труды?

Плачущий снова улыбнулся:

– Третью каплю.

Он ожидал подобного ответа. Странник намеревается слиться со стихией окончательно. Справедливое желание и своевременное. Возможно, Аспис не последний раз просит об услуге.

– Отправляйся с Яксосом. Он отведет тебя к казначею.

Близ Сегеи живет верный слуга храма и отличный мастер по рисунку. За хорошую плату он подарит Плачущему третью каплю. Ренегат по праву ее заслужил.

Посланник снова поклонился:

– Если я понадоблюсь хранителю, он знает, где меня найти.

– Ты все так же обитаешь в Миросе?

– Хранитель помнит верно.

– Яксос! – служка показался из-за занавесок. – Отведи человека к Имену.

Он посмотрел на Плачущего.

– Ступай. И да хранит тебя Судьба.

Гость поклонился в третий раз и исчез за занавесями вместе с расторопным Яксосом. Хранитель отвернулся к океану и растер похолодевшие ладони. Старость не щадит никого, даже причастных к великим силам. Но, невзирая на ее ледяное дыхание, с каждым днем все явственнее овевающее спину, он успеет застать те времена, когда Сегея оживет, и в храм снова будут входить, целуя его порог. Старый фанатик по щедроте своей, о коей и не подозревает, дарует им такую возможность.

Надо же… Эвмахий нашел подтверждение своим бредням… Как это произошло? Всего лишь неверные людские слухи или кто-то шепнул на ушко? Кто-то, посвященный в планы. Но кому они могут быть известны, кроме него самого и хранителя с Хребта Аммугана? Или старик пустил в ход всю свою силу для того, чтобы найти желаемое? Ах, да что толку гадать? Главное, он нашел искомое, а они – спасение. Храм рушится, но не падает. Нет, не падает.

Брэнан знал, невзирая на старания и умения, его выгонят. И не просто выгонят, а обязательно со скандалом и посулами скорой расплаты, если он не вернется туда, откуда прибыл. Таннай – не его город. Сколь бы не любил сетремца меч, на обратном конце клинка обязательно кто-нибудь стоит. И обычно тот, кто имеет веские причины пустить клинок в дело. Да пожрет тебя Левиафан, мастер Прант!

Но он не привык отступать и бросаться прочь, поджав хвост, словно побитая дворняга. Тот бой у фонтана еще долго будет приходить к нему в кошмарах, но вины Брэнана в случившемся нет. Сын мастера был слишком скор на язык и туг на все остальное. А ведь он три раза просил забрать слова обратно, три раза сдерживал себя, сдаваясь на уговоры друзей. Принимая во внимание крутость собственного нрава, он проявил невероятное терпение и такт, старался держаться подальше от идиота. Но в конце концов тот сам разыскал Брэнана и напросился на поединок. Может и правду говорят Зрячие из Йаманарры, поклоняющиеся Судьбе? С того пути, что она проложила, не в силах свернуть даже Драконы. Так или иначе, бой в учебном дворе состоялся, а на следующий день друзья силой вытащили его из школы и зашвырнули на ближайший корабль до Змеиного архипелага. Так и закончилось почти десятилетнее обучение. Голым и босым он прибыл в Таннай и таким же вернулся оттуда. Каких-нибудь полгода оставалось до посвящения в воины, полгода до вручения настоящего меча…

Полузабытая злость всколыхнулась с новой силой. Непрошеные воспоминания теснились в голове, до сих пор свежие и саднящие. Брэнан привстал с нагретого солнцем песка и шлепнул ладонью по воде. Мягкая и теплая, несмотря на близящуюся тетру* урожая, когда ветры начнут крепчать, а листва вянуть.

Стянув рубаху и скинув штаны, он побрел в воду. Светлые волны с готовностью обняли тело, принимая в свои прохладные, соленые объятья, словно ласковая мать. На Таннае больше всего тосковалось именно по морю. Никакие купания в реке не могут сравниться с бескрайним простором, мощными ладонями волн, оглаживающими каждый мускул, и высоким куполом неба с едва виднеющимися на нем очами Диллуна*, одно из которых освещает архипелаг днем, а второе – ночью.

Он остановился, обнаружив, что успел заплыть на глубину, оставив позади скалистые выступы, вдававшиеся в воду по обе стороны от пляжа. Ноги задело тугое крыло подводной волны, спасаться было поздно – из глубины вынырнула громадная серая морда и вытолкнула пловца в воздух.

– Беа-а-а-ал! – Брэнан шлепнулся в волны и подавился хлынувшей в рот горько-соленой влагой.

Вынырнув, кое-как откашлялся, протер глаза и огляделся – вокруг царили пустота и спокойствие, если не считать взбаламученной воды.

– Вылезай, сын Левиафана! Не знающий своей вины не прячется!