Александр Толстов - Путь в чаши

Окер сидел на завалинке у своей лачуги. Скотина отогнана в горы и за ней присматривают младшие помощники. Что ни говори, а старшим пастухом быть и почетно и выгодно. Он потянулся к глиняному кувшину, воткнутому в ямку у ног. Кислое вино защипало глотку, ну да маур с ним. Здесь лучшего достать и не надейся. У Дазара разве, но пузатый усач всякий раз смотрит на него волком и в долг не наливает. Чтоб ему пусто было.

Рядом раздался возмущенный писк, и он лениво повернул голову.

– Эй, Брад, чтоб тебя бестии сожрали! Отстань от девчонки! А ты! – пастух указал корявым грязным пальцем на дочь. – Хватит сопли распускать! Уйди с дороги. На что тебе эти камни?

Мальчик обиженно шмыгнул носом, но послушно отстал от сестры и побрел в дом. Окер проводил его прищуренными глазами, кинул взгляд на притихшую Мэву, прижимавшую к груди окатанные морем голыши, и снова приложился к горлышку. Полуденный воздух раскалился до предела, даже вечно жужжащие рядом с кувшином мухи исчезли, пережидая самые тяжелые часы.

Особенно удивительно было в такое время увидеть на дороге человека. Тот бодро шагал под раскаленными лучами, лишь изредка поглядывая по сторонам. Человек как человек, не бедный и не богатый. Окер спрятал кувшин под порог и отер губы. Чужак, сразу видно. В поселке все друг друга знают, а этот – совершеннейший незнакомец, видит он его в первый раз. Коренастый, бронзовый от загара крепыш в штанах и рубахе, подвязанной засаленным, некогда красным кушаком, остановился у хлипкой калитки и поднял в приветствии ладонь. В темной коротко стриженой бороде виднелись густые пряди седины.

– Храни тебя Аммуган, добрый человек.

– И тебя, кем бы ты ни был, – отозвался Окер, гадая, что здесь понадобилось незнакомцу.

Тот опустил руку на рассохшуюся жердину и улыбнулся сидевшей в пыли девочке – зубы у чужака блестели золотом. Вот так гость! Пастух прищурился, вглядываясь, – крепкое темное запястье в пять рядов овивала татуировка из волнистых линий. Моряк, стало быть…

– Ищешь чего? – он выпрямился, скривившись, когда дала о себе знать затекшая спина и до сих пор ноющие ребра.

– Ищу, – чужак поправил кушак и огляделся. – Ищу разговора с умным человеком.

– И об чем разговор?

– Разговор выгодный, как ни крути, – ухмыльнулся незнакомец.

– Ну, тогда, – Окер, кряхтя, поднялся. – Милости прошу в дом. На солнце-то жарко, небось.

– Невыносимо. С раннего утра в пути. Не думал, что на северных островах может стоять такое пекло.

– Первый раз на Сетреме?

– Не первый, но в это время года навещать ваши края ни разу не приходилось.

Они вошли в дом, где от земляного пола хоть немного веяло прохладой. Браду наказали выметаться во двор и не дразнить сестру. Мальчишка покосился на подмигнувшего ему незнакомца, поправил штаны и, оглядываясь, побрел восвояси. Памятуя о золотых зубах, Окер наскоро протер две глиняные чаши, поставил на стол блюдо со свежим козьим сыром, сухие лепешки, маринованные с луком оливы и последнюю бутыль вина, извинившись за его кислоту. Человек принял угощения благосклонно и расхвалил сыр. Даже от вина не отказался, несмотря на откровенно паршивый вкус.

Отобедав, гость не стал ходить вокруг да около. Объяснил как есть, коротко и по-деловому. Окер поначалу даже растерялся от такой прямоты. И испугался, чего греха таить. Но чужак обладал недюжинным даром убеждения. А довода, весомее сгруженного на отскобленный стол кошеля со звякнувшими в нем монетами для пастуха и вовсе не существовало. Монет было много. То, чего просил за них чужак, не стоило таких денег. Зато их наверняка стоил риск, на который придется пойти.

Пастух смотрел на незнакомца:

– На что он вам? Да за такие-то деньги…

– То не твоя забота, добрый человек. И даже не моя. Я лишних вопросов не задаю, а просто выполняю свою работу.

– Ну, оно-то верно, – Окер потер поясницу, пытаясь на глаз определить, сколько монет в распухшем кошеле. – Да дело слишком уж рискованное.

– Потому я пришел не один.

– Вот это ты правильно рассудил, – сомнений поуменьшилось.

– Сейчас я уйду и вернусь вечером.

– Вечером оно в самый раз. Вечером наверняка будет лучше. А куда же вы потом?…

– Есть несколько хороших тропок.

Окер в возбуждении схватил его за рукав:

– Стой-ка, стой-ка! Никто не знает здешние тропы так, как пастухи. Все горные ниточки, все ямки и пещерки.

Чужак смерил хозяина лачуги насмешливым взглядом, но внезапное желание оскорбиться отступило при одном взгляде на вожделенный кошель.