Любовь Паршина - Хроники Нового Вавилона

Из оцепенения Хэзер вывел свист кипящего чайника. Она сняла его с крючка, поставила на стол, а затем поспешила помочь хозяину, все еще лежащему на полу.

– Мистер Ферт! Вы меня слышите? Прошу, отзовитесь! Мистер Ферт…

Но, сколько она его ни тормошила, ни звала, он никак не реагировал. Он был бледен, глаза застыли стекляшками и смотрели в одну точку.

Хэзер надела свои мокрые вещи и побежала вниз. На первом этаже архива, думала она, наверняка есть телефонный аппарат.

Хэзер Эйл не выходила в свет почти неделю и никого не принимала. Множество знакомых и поклонников приходили справиться о ее здоровье, но всем горничная отвечала, что «мадемуазель отдыхает». Претора, разумеется, такой ответ не устроил.

МакКлелан, не стесняясь, прошел прямо в спальню.

– Доброе утро, мисс Эйл… – заговорил он с порога, а затем уже присмотрелся. – О…

Хэзер сидела на кровати, откинувшись на гору подушек. На правой половине ее лица уже отцветал здоровенный синяк.

Равнодушным кивком она поприветствовала претора.

– Я даже не знаю, что и сказать, претор. Может, вам все же стоит поговорить с сыном?

– Мне очень жаль, что все так сложилось, – невозмутимо отвечал претор, присаживаясь за туалетный столик. – Что ж… На данном этапе мы оказались загнаны в тупик.

– Станете действовать традиционными методами?

– К сожалению, придется. Наверняка, будет шумиха, беспорядки…

– А чем был так ценен этот кусок барельефа?

– Откровенно говоря, ничем. Просто Корф собирает для своей Ложи старинные артефакты, якобы обладающие различными мистическими свойствами. Чем сложнее их достать, тем они кажутся более ценными в глазах его адептов.

– Прекрасно. Рисковала жизнью и честью за пресс-папье. Я только никак не могу понять, почему вы думали, что у меня так легко все получится? Это ведь Вальтер Корф…

– А это ты , Хэзер Эйл! Да о тебе ходит россказней едва ли не больше, чем о его треклятой Ложе! Студенты стреляются под твоими окнами, промышленники чуть ли не пускают свои предприятия на ветер! Я, откровенно говоря, и не представлял, что он сможет отреагировать на тебя подобным образом. Что даже не растеряется, не ослабит бдительности… Ты действительно была без одежды тогда, в квартире у Ферта?

– Практически. Лежала на кровати, вот как перед вами сейчас. Кстати, как там Ферт?

– В глубоком шоке. Ничего не говорит, ведет растительный образ жизни. Корф действительно прекрасный гипнотизер.

Хэзер вздохнула, поправляя прядь волос, хоть немного прикрывающую синяк на лице.

– А что Джейсон? Он ведь не в курсе всего этого?

– Не знаю. Возможно, он в курсе всего, что знает Вальтер Корф. Я сам ему, разумеется, ничего не рассказывал.

– Его тоже арестуют?

– Если придется. Может выйти так, что я буду вынужден отдать и такой приказ – чтобы показать людям свою непричастность к Ложе Сераписа.

– Мне очень жаль, претор.

– Спасибо, Хэзер, – МакКлелан, отведя взор, поспешно поднялся на ноги. – Простите, но я вынужден вас оставить.

– Разумеется, претор. Благодарю, что заглянули.

– Не стоит. Выздоравливайте, мисс Эйл.

Когда он ушел, Хэзер отчего-то почувствовала себя еще хуже, чем до его визита. И сам претор был мрачнее тучи, и картина будущего рисовалась вовсе не веселой. И, черт возьми, она была ужасно зла на Вальтера Корфа!

До этого момента она думала о данном претором поручении только как о поручении. Но теперь, когда никто ничего от нее не требовал, ощутимо заскрипело зубами ущемленное чувство собственного достоинства.

– Высокомерный дикарь… – фыркнула она.

Хэзер пошевелила челюстью, открыла и закрыла рот, дотронулась кончиками пальцев до скулы (самого больного места). Ничего, через три-четыре дня можно будет вновь работать с людьми.

Она встала, потянулась, села на табурет у туалетного столика, где только что сидел претор. Хэзер открыла пудреницу и пару раз прикоснулась пуховкой к синяку. Конечно, тонкий слой пудры ничего не скрыл, но само это действие немного успокоило ее.

Да, она с удовольствием посмотрит, как вся Ложа Сераписа во главе со своим предводителем, отправится за решетку!

Уважение к правилам этикета и общественному порядку крайне ценилось в Альфа-Вавилоне. Быть может, поэтому те, кто жил в Верхнем городе и те, кто жил и трудился в «подземелье», городе Нижнем, обычно не выходили за пределы своих ареалов обитания и не заглядывали друг к другу.