Илья Уткин - Приключения Синих Космонавтиков. История одного запоя

Впрочем, автомобили будили во мне и иные чувства. Звуки, которые они издавали, буквально распиливали мою голову пополам. Слишком громко, чересчур много. Они рычали и дымили, агрессивно лезли на пешеходную зону. Вот огромный черный «Хаммер», обвешанный гирляндами паровозных прожекторов, как танк – уверенно и нагло перевалил через поребрик прямо передо мной и, едва на меня не наехав, затормозил – будто на столб налетел и вдруг выпустил в меня такой оглушительный рев – через рупор, явно переставленный с пожарной машины, – что я едва жив повалился на спину в смертельном детском ужасе! Кто-то меня поддержал в моем падении – какой-то дедок, на которого я не успел даже толком отвлечься, как меня грубо дернули и развернули в обратную сторону.

Надо мной нависал довольно крупный мужик брутального вида со свирепым выражением на толстой, хорошо раскормленной морде.

– Слышь, ты, землемер хренов! Ты видишь, люди паркуются? Хули ты в мой буфер вбычился? Стой ровно, бля!

Это был запредельный абсурд. Мой разум меня предательски покидал! Потрясение чувств вызывал во мне даже не сам злобный бандит, но ледяной змеюкой вползающий в мою душу страх – мысль о том, что прыжок назад через синий портал перенес меня в какой-то неправильный параллельный мир.

– Чё, приссал? – злодей вдруг отпустил мою футболку и широко улыбнулся. – А как меня развести хотел у Ленки Рыжковой, кавторангом прикинулся – забыл?

Я задохнулся! Все поплыло и защипало у меня в глазах, мигом навернулись слезы! Шок был настолько сильным, что у меня подогнулись колени. Мужик схватил меня – на этот раз куда бережнее, оторвал от земли и прижал к себе, как ребенка. В этот момент я еще больше засомневался в том, что происходящее со мной – реально.

Это был Леха, тот самый Леха Семенов, хулиган, изобретатель, пироман, музыкант, замечательный человек из моей юности-молодости, который помнился мне совсем другим – стройным, подвижным красавцем, сильным, широкоплечим, да, но не таким громадным, как этот вышибала со свернутым носом и широкой золотой цепью на жирной шее. Вот только глаза – все те же насмешливые голубоватые глаза чуть навыкате, и голос.… Нет, даже не сам голос, который стал низким и хриплым, но те же типичные лехины интонации!

Мой одноклассник и лучший друг Семенов Леха по кличке «Дипапл» в школе слыл одним из самых отчаянных разгильдяев. Его боялись и боготворили все наши ребята, и все искали с ним дружбы, но ближе всех к нему был я, хотя уже и не скажу, почему так сложилось. С первого по восьмой мы учились в разных классах, но где-то на седьмом году нас вдруг как будто магнитом потянуло навстречу – и на школьных переменках мы бежали и обнимались – но не как геи (мы и слов таких не знали тогда), а, скорее, как братаны-гангстеры из фильмов Квентина Тарантино, которые мы смотрели двадцать лет спустя.

Я заканчивал десятилетку, Леха ушел в техникум, но мы по-прежнему оставались не разлей вода и виделись почти каждый день. А сколько приключений у нас было потом – в студенческие годы и позже!

Отдаляться друг от друга мы стали только после «перестройки». Леха открывал кооперативы и гонял тачки из Европы, связался с опасными партнерами. В 92-м его подстрелили, и я носил ему в больничку апельсины и спирт «Рояль». А потом у меня образовался новый круг друзей по интересам: горы, байдарки и прочая романтика, я женился, работал в Москве и даже – с легкой руки своего первого тестя – за границей, в Швеции. Еще я лечился от запоев, разводился, писал книжки, садился на иглу, мутил мелкий бизнес, терял все, уходил в монастырь и опять женился.… Какое-то время Леха был на периферии моего внимания, я знал, что он жив, что он где-то есть, и иногда до меня долетали обрывки легенд о его подвигах… Я скучал по нему и местами даже очень сильно. Но у меня было много дел, уйма всевозможных забот и проблем. Как так вышло, что вдруг накрутились годы, и мы совсем забыли друг друга?

А сейчас передо мной в полуподвальчике местного бистро, куда мы сразу, не сговариваясь, ввалились после нашей неожиданной встречи, сидел, небрежно развалясь на детском стульчике, грузный пятидесятилетний, заметно лысеющий господин в хорошем светлом костюме и рубашке а-ля шоу бизнес с расшитым воротом, похожий уже больше – несмотря на цепь и перстни, и золотой зуб – не на бандюка, а на успешного столичного продюсера, охотника за юными дарованиями, богатенького дядюшку, пьяненького и доброго.

Как я уже отмечал, выдавали моего друга только знакомые смеющиеся васильковые глаза и какая-то лехина особенная, именно «дипапловская» мелодика речи.