Илья Уткин - Приключения Синих Космонавтиков. История одного запоя

Что же произошло на этот раз? Мой последний затяжной полет в иные миры начался с того, что известная жадина «Глобал Фармасьютикалс» неожиданно щедро расплатился со мной за серию рекламных статей, набитых мною в самый дедлайн двумя пальцами на полумертвом лэптопе в туалете в перерывах между приступами жестокого пост-абстинентного блева. Клавиши «х», «ж», «э», «ю» и «ъ», а еще и «Enter» я залил чем-то липким, и они не работали. Это бы и ничего, ерунда, но еще западала «с»…

Халявные деньги упали частью на мой личный счет в банке, другую половину я получил на руки, это меня и погубило…. Оказались бы они все сразу в одном месте, возможно, не захотелось бы тратить так быстро и бездумно. Что-то можно было бы отправить жене… Заплатить по счетам за квартиру… Но это было еще не все. На карточку с почти годовым опозданием пыльным мешком свалился гонорар за перевод «Слепого банкира». А теперь – попробуй не запей! И ведь я прекрасно понимал, что мне противопоказано даже думать о серьезных межгалактических путешествиях!

Логичнее было бы просто отложить, сколько необходимо и надраться, купить водки и еды и надраться один раз как следует. Но я приобрел бутылку «элитного» коньяка за пять тысяч – вот и билет на синий «Шаттл»!

Вот еще одна байка: одно время на нашей площадке жил сосед – Александр, который почти каждый месяц приходил занимать небольшую сумму, рублей пятьдесят. Фактически, это была дань, а мне было стыдно отказывать – ну, действительно, что такое полтинник в месяц? Человек же просит, вежливо. А то, что врет при этом – так это ерунда. Он же – ребенок! Вот и внутри меня как будто сидит такое дитя, маленький космонавтик, который время от времени принимается меня трясти: Дяденька командир, миленький, давай полетаем, давай накатим чего-нибудь вкусненького? Ну, пожалуйста! Ведь на этот-то раз – ну точно все будет тип-топ, гладенько, культурненько!

Верил ли я этому голосу? Смешно, конечно, нет. Но попробуй избавься! Я быстро терял терпение – и тогда в моей голове происходил короткий совет… скажем, некоторых ее обитателей – для принятия окончательного решения: пить или не пить, а если пить – а пить однозначно! – то как срочно и на что. Совет расходился, космонавтик радовался, и в моей душе на время наступала какая-то туповато-серьезная деловитость, и мир вокруг наполнялся мелодиями космической романтики..

В то июньское утро я так же мог услышать знакомое: «Дяденька!..», я, признаться, даже жаждал это услышать, но – возможности мои явно подошли к последнему пределу, да и сам мой космонавтик, вероятно, налетался до полной тошноты. И я придумал повторять, как мантру: Я больше не пью! Господи! Я. Больше. Не пью! И пусть эти слова переводились в чувства с прямо противоположным смыслом – это было неважно. Важно было выиграть время. Точнее – обыграть. Никак нельзя было допустить его полной остановки!

Совсем недавно, в беседе с «нормальными», не пьющими людьми я столкнулся с такой задачей: какими словами, образами можно описать абстинентный синдром запойного алкоголика – не тривиальный бодунчик после разовых «посиделок» с друзьями – состояние легкое, дурашливое, быстро излечиваемое огуречным рассолом или крепким чаем, а то умопомрачительное балансирование между жизнью и смертью, зависание над пропастью дантовского ада, которое испытывает тело и мозг, отравленные многодневным употреблением спиртного, вводимого в организм без еды, вместо еды. Глубину нравственных мучений – вину перед близкими, страх перед увольнением, стыд перед теми, кто был свидетелем твоих диких, непростительных выходок, сожаление о потраченном, проданном за бесценок – надо умножить на десять. Физическое недомогание – лихорадку, озноб, головную боль, сердечные кульбиты, задыхание, обезвоживание и тошноту – как при температуре за сорок – умножить на двадцать. И все это растянуть во времени: секунда – за минуту, минута – за час.

Но интересно: в то утро, которое все же наступило, благодаря хорошей погоде и все той же странной «творческой» импульсивности, подворачивался один старый, не раз проверенный способ, как облегчить страдания и пережить невыносимую пытку минутами, мезозойскими мухами навечно застывшими в рыжем янтаре летнего солнца – способ технически несложный, но при этом болезненно радикальный: так называемая «тупая нарезка». То есть, надо тупо выходить на улицу и тупо шагать куда попало, кругами, часами, до полного, тупого изнеможения. Так, вроде, начинает понемногу, тупо отпускать…