Мария Макссимова - Спектакль в прямом эфире. Трешевая история

(Про Асю все понятно – ей нравится очаровывать всех, она питается любовью, поэтому и танцует. Возможно, ей хочется постоянных подтверждений любви мужа? Вот она и провоцирует. А Эдику кажется, что с таким большим-большим объективом все можно, но возвращается он всегда к любимой и единственной. Нормальным людям их союз не понять. Маша здесь явно лишняя).

Кто-то занимался любовью на море, как Маша описывала в своем дневнике, а кто-то на работе. Это особо извращенная форма.

– Мой микрофон поимели! Я так глубоко его пихала интервьюеру в рот, чтобы звук хорошо записался, ибо было очень шумно, – Барбариска ругалась, как сапожник. И этот человек утверждает, что читал Шекспира в оригинале.

– Барбарисыч, перестань нести чушь! – Я слегка повысила голос. – Ты пихала свой микрофон в рот людям и жалуешься, что его поимели, нахалка! Это ты всех поимела своим очень большим микрофоном.

Барбариска успокоилась и согласилась, но через пять минут раздался крик ужаса. Оказалось, что звук не записался. Да уж, редакционная «аппарадура» ни к черту! За техническое состояние диктофонов и микрофонов много лет отвечает у нас Горемыков. Я пошла вместе с Барбариской к нему и сказала, что устройство не работает. Горемыков вертел минут 20 диктофон Барбариски, подключал его к компьютеру, надевал и снимал очки, громко сопел, изображая тяжелую умственную работу, чесал седой затылок. Потом выдал заключение: «Я не знаю, что с ним не так, все инструкции на английском. Оставьте мне его, я потом еще посмотрю».

Барбариска не выдержала:

– Вы мне сорвали сюжет! Мне сейчас идти к директору или потом, когда снова что-то не запишется? Скажу, что я провалила классный сюжет, потому что вы не знаете английского и не можете настроить технику? А?

На что он вдруг встал и нагло заявил:

– Вдруг вы сами не туда нажали! Я заберу его на экспертизу, и у вас его стоимость из зарплаты вычтут! Он стоит 25 тысяч рублей! Вы, наверное, столько и не зарабатываете еще.

От неожиданности брови Барбариски взлетели вверх, появилась складочка на лбу, а рот широко открылся как у оперной певицы. Она, наверное, хотела сказать, что работает бесплатно – она же практикантка. Инна зло хлопнула дверью и ушла прочь. Я пожала плечами и тоже вышла. Через час Горемыков, убедившись в том, что к директору никто не ходил, пошел к нему сам. А потом рассказал о грубой практикантке всем, начиная от техничек. Барбариску осуждали: кто она такая, чтобы хамить пожилому человеку, который уже давно работает. Она плакала: «Я думала, что в этой организации журналистов на руках носят, а технический персонал обеспечивает работу, а не срывает. И если старый, некомпетентный сотрудник никогда не справляется с работой, то это не должно сказываться на карьере молодого перспективного журналиста!»

Как бы не так! Директор вызвал нашего редактора Светлову и заявил, что практикантка должна извиниться. Светлова рассказывала с фальшью в голосе, что заступалась за Барбариску, потому что Гормемыков на самом деле работает из рук вон плохо. Когда начальница врет, то чешет свою бородавку за ухом, которую обычно не видно, благодаря прическе. Кстати, я вам ее еще не описывала? Начальницу, а не бородавку! Лана уже не молодая, но и еще не старая. У нее низкий голос, пронзающий взгляд, элегантная дорогая одежда. Лана носит очки в строгой оправе и короткую стрижку. Ее шаги всегда звучат одинаково бесшумно, потому что она не любит обувь на каблуках. По перепадам настроения у нее черный пояс. Она постоянно тренируется на нас.

В 18 часов мы с Инной слиняли. На выходе из здания редакции столкнулась лицом к лицу с актером и режиссером Султановым. Он самый красивый мужчина в городе: высокий, широкоплечий брюнет. У него правильные черты лица, густые красивые брови, выразительные светло-зеленые глаза, голливудская улыбка, вкусный парфюм. Мы с Барбариской с ним поздоровались и вышли из здания. На парковке стоял незнакомый Порше Кабриолет. Мы переглянулись.

– Как думаешь, это его? – спросила Барбариска.

– Может быть, – ответила я. – А если так, то он позер! Уже осень, дожди. А скоро вообще зима. И для наших дорог можно было бы что-то мощнее купить.

– Танк что ли? – Барабриска засмеялась так беззаботно, будто Светлова и Горемыков не портили ей весь день настроение. – Тебе он сильно нравится?

– Нисколько! – немного подумав, ответила я.

– Врешь! Ты часто у него берешь интервью. И как он? Тебе удалось понять какой он не на публике, а по жизни?