Уилбур Смит - Пылающий берег

О-хва закончил свой короткий танец высоким прыжком и притопыванием по песку крошечными детскими ножками. Пока этого было достаточно: он внес маленький аванс, а остальное обещает отдать, если духи снизойдут и оплатят долю по заключенному договору.

— Пойдем, женщина, — сказал он. — Следи, чтобы Нэм Чайлд держалась рядом и не отставала. Ты знаешь, что мы не сможем вернуться, чтобы искать ее, если она отстанет.

И знакомой быстрой трусцой, чуть покачиваясь на ходу, О-хва начал свой бег вверх по склону пляжа к началу долины, когда луна светлым шаром поднялась над горизонтом и покатилась по звездным небесам.

Странно было путешествовать ночью: дюны казались незнакомыми и таинственными, приобретя новые измерения: они словно приблизились и стали выше, залитые серебристым лунным светом и покрытые темно-пурпурными тенями, а впадины между ними были как безмолвные каньоны. И над всем этим — сияние бесконечного количества звезд, и Млечный Путь, и огромный диск луны, которые были такими близкими и яркими, что в это невозможно поверить. Сантен вдруг показалось — протяни только руку и можно сорвать их, как спелые плоды с дерева.

Шум океана стоял в ушах еще очень долго после того, как они перестали его видеть, а мягкий шелест ног в сыпучем песке походил на эхо ласкавшего желтый берег прибоя, и воздух был охлажден дыханием зеленых вод.

Они следовали по долине, и луна поднялась уже до середины небосклона, почти достигнув своего зенита, когда внезапно Сантен шагнула, будто в пекло. После прохладного морского воздуха показалось, что их окружили толстые раскаленные стены. Она задохнулась, в ошеломлении посмотрев на Х-ани. Та, не прерывая ритмичного бега, сказала:

— Теперь начинается.

Однако они очень быстро миновали полосу жара, а за ней воздух стал таким холодным, что Сантен охватил дикий озноб и она, как могла, закуталась в свой капюшон.

Дорога вильнула. Когда они завернули за край возвышавшейся башней дюны, пустыня вновь дохнула своим жарким дыханием.

— Держись рядом, Нэм Чайлд.

Но жар навалился с такой силой, что Сантен показалось, будто она попала в тягучий поток раскаленной лавы. В полночь в пустыне было жарче, чем в котельной их дома, где печь топили дубовыми дровами. Когда она вдохнула этот жар в легкие, показалось, что он ворвался в тело как разрушитель, который с каждым выдохом вытягивал всю питавшую организм влагу.

Один раз они сделали очень короткий привал, чтобы попить из своих яиц-бутылок. И Х-ани, и О-хва внимательно наблюдали, как Сантен поднесла яйцо к губам, но ни один из них уже не делал никаких предостережений.

А когда небо начало светлеть, О-хва чуть замедлил свой бег и дважды остановился, чтобы оглядеть долину критическим взором. Было очевидно, что он выбирает место переждать день. Наконец они сделали остановку в углублении под крутой стеной дюны.

Никаких коряг или плавника, из которых можно было разжечь костер, под рукой не было. Х-ани предложила Сантен кусочек высушенной на солнце рыбы, завернутой в водоросли, однако та была слишком измотана, страдая от невыносимой жары, и боялась, что после еды жажда станет мучить еще больше. Она глотнула свою порцию воды, устало поднялась на ноги и отошла в сторонку от лагеря. Но только присела па корточки справить нужду, как Х-ани сердито взвизгнула, поспешив к ней.

— Нет! — Сантен была в полном недоумении и смущении, когда старая бушменка поискала что-то в своем мешке и вытащила оттуда высушенную тыкву, которой пользовалась в качестве кастрюли.

— Вот, вот сюда, — сказала она, предложив «горшок» Сантен, которая до сих пор не понимала, чего хочет от нее Х-ани. Потеряв терпение, старая женщина выхватила тыкву и помочилась в нее сама.

— Вот сюда. — Она протянула тыкву снова.

— Я не могу, Х-ани, не могу… перед вами.

— О-хва, иди сюда. Покажи ребенку.

Подойдя к ним, старый бушмен шумно последовал примеру жены.

Несмотря на все свое смущение, Сантен не могла не позавидовать. «Конечно, так намного удобнее!»

— Ну, давай же! — настаивала Х-ани. И Сантен сдалась. Скромно отвернувшись, слыша громкие ободрительные возгласы обоих стариков, она добавила собственную звенящую струю в общий котел, который Х-ани унесла с видом победителя.

— Поспеши, Нэм Чайлд, — позвала Х-ани. — Скоро придет солнце.

Она показала, как вычерпывать песок и сделать неглубокую траншею, куда можно лечь и спрятаться.

Солнце ударило по противоположной стороне дюн и, как из отполированного бронзового зеркала, направило на них свой отраженный жар. Съежившись в траншейках, не двигаясь, они лежали под узкой полоской тени.