Владимир Леонов - Великие легенды Европы. От Соломона до Кончиты

– Какие вы неблагодарные, люди! За что вы, доктор, пытаетесь судить меня и обвинять? А признайтесь, не вы ли сами, по своей свободной воле, свернули с тропы познания, как только вернули себе потерянную молодость?

– Кто? Я? Свернул с дороги познания? О как ты в этом неправ, как ты ошибаешься! Я все это время, оставив свой темный кабинет, постигал новое, изучал пытливо и непосредственно, и природу и людей. И тогда, когда сидел за одни праздным столом с крестьянами и студентами, и когда скакал на коне вместе с рыцарями, вел молитвенные беседы с монахами… И когда я полюбил, я также шел по пути познания. И сейчас, когда я постиг глубину человеческого горя и отчаяния, я продолжаю идти по стезе познания. Прошу тебя, адская сила, уходи, оставь меня наедине с моими горькими мыслями.

– Сказано – исполнено. Ухожу, ухожу. Не говорю вам: прощайте! Мы скоро увидимся, доктор Фауст.

И Мефистофель исчез, только запах серы долетел до ученого.

Много дней и ночей темных оставался Фауст один, тревожил себя философскими размышлениями:

«Есть ли вообще смысл в человеческой мудрости? – вопрошал он себя. – Кто ее придумал? Для чего она? Вот я всю жизнь учился, копил знания, как скупец золото. А теперь чахну над ним. Не сделали знания меня счастливее!»

Но именно постигнутые им горе и потеря любви дали такие ответы для него: « Я признаю: высшая цель познания – нести людям любовь и добро. Тот мир, в котором продали за золото юную красавицу богачу, скверно устроен. Надо делать жизнь людей счастливыми – вот самая высокая цель знания. Но как? Даже я, всеведущий, ничего не могу сделать один… А кто может тогда сделать? Я прояснил: только короли и императоры, ведь они обладают большой властью. А может мне обратиться к ним за помощью?».

И здесь Фауст вспомнил о Мефистофеле и призвал его к себе.

Так я и думал, что вы скоро вспомните обо мне, доктор. Чем могу услужить вам?

– Перенеси меня во дворы самых могущественных повелителей мира. Хочу предложить им сделать хоть что – нибудь для счастья своего народа.

– Эх, доктор, не скажу, что вы столь наивны, как младенец… Вижу, вы не так с ними хорошо знаетесь, как я! И тем не менее, я всегда рад посетить королевский двор – восстановить былые знакомства. Я готов, с какого двора начнем?

– В Париж, к королю Франции.

– Хороший выбор, признаюсь вам. Весьма и весьма недурен. Король Франции Франциск Первый такой обворожительный человек, веселый, любить смех и шутки. Мне всегда приятно в его компании. Но вот одна беда: недавно войско его разбил в бою император Карл Пятый. Народу столько полегло в этом сражении, что чертям в аду стало тошно.

– Сведущ я в этом вопросе, знаю, что сам король побывал в плену. Он узнал горе, а, значит, поймет меня и услышит. Ты, я смотрю, не веришь в это, коль усмехаешься. Нас рассудит опыт. А потому я хочу видеть короля и говорить с ним.

– Сказано – сделано, таков мой девиз. Вороные кони уже бьют копытами, ожидаючи нас. На коней – и вперед! Там, при дворе, у меня много знакомых. Вот обрадуются они!

Кони взлетели и понесли всадников быстрее ветра. Вскоре они опустились посреди огромного мощенного двора. Это был знаменитый королевский Лувр во всем его величии и роскоши.

Путь преграждали часовые. Но Мефистофель назвал им пароль, стражники взяли на караул, как будто встретили самого короля.

По широкой мраморной лестнице поднялся Фауст, перед его взором предстала анфилада парадных, утопающих в позолоте, парадных залов. Казалось, они бесконечны. А громадные, от пола до потолка, зеркала словно убирали стены, отчего залы становились еще более внушительными и блестящими.

На ходу Фауст взглянул в одно зеркало увидел себя в облаченье мага: черная мантия необычного, причудливого покроя, на голове высокий остроконечный колпак, весь пересыпанный золотыми звездами.

А сколько здесь придворных кавалеров и дам! Казалось, яблоку упасть некуда. Все степенные, прохаживаются важно, головы держат высоко, посматривают небрежно, а порой и презрительно.

Один из кавалеров в своем цветном убранстве напоминал павлина, стоял подбоченясь, выдвинув вперед стройную ногу в длинном шелковом чулке, рука театрально на эфесе шпаги.

– А вот и старый знакомый! – сказал Мефистофель и помахал ему рукой, предлагая подойти. – Мой милый друг, славный маркиз, помоги моему другу попасть к королю.

– Я рад послужить такому старому верному другу, но сейчас нельзя: король занят государственными делами – надменно ответил придворный.