Владимир Леонов - Великие легенды Европы. От Соломона до Кончиты

– Да бросьте, вы доктор, предаваться унынию! Полноте вам! Нашли о чем расстраиваться! Вы только представьте, сколько у вас еще впереди много радостей. Забудьте эту пьяную ватагу, горлодеров и бузотеров этих. Им лишь бы за чужой счет напиться и повеселиться, а сами ничего не могут… Да, я хотел зло посмеяться над ними – носы свои отрезать. Но лишь из единственного уважения к вам остановил их. А то был бы удивительный сбор винограда… собственных носов! – И Мефистофель засмеялся так жутко, что перепуганный конь взвился на дыбы.

Многочисленные города и веси посетил доктор Фауст в немецких землях и в чужих странах. Заходил он в дома крестьян и князей, епископов и ремесленников. И всюду его сопровождал Мефистофель то приняв образ человека, то превращенный в черного лохматого пса.

Тогда породила земля много удивительных рассказов о докторе Фаусте.

Вот один из них.

Как – то гостил он в городе Эрфурте.

Праздновали в университете тогда присуждение ученых степеней. Все проходило торжественно и величественно. А потом профессора завели между собой разговор.

– С каким прискорбием думаешь, что многие книги древних великих авторов не дошли до нас, безвозвратно уничтожены! – сокрушался один весьма почтенный и прославленный магистр.

– На душе у меня становится беспокойно, как только начинаешь сожалеть, что не все произведения Плавт а и Теренция сохранились до наших дней, – вздыхал другой коллега.

И здесь вмешался в разговор Фауст:

– Испытываете ли вы чрезмерное желание разыскать потерянные комедии? Ничто вас не остановит? – задал он вопрос почтенным мужам.

– Ничего бы не пожалели, чтобы разыскать утраченные произведения! Молодые люди, читая сим римских авторов, учатся верно постигать все правила латинской грамматики…

– Да, вы никак другие, точно подметили особенность этих произведений. – продолжил разговор доктор Фауст. – Сие авторы Плав*т и Теренций* глубоко изучили человеческое сердце и потому проникают в душу человека легко и без принуждения. Творения их, размышления и опыты, весьма честны и правдивы – вот потому они во все времена помогают людям разобраться в самих себе, выявит пороки и добродетели, встать на сторону добра и отказаться от зла. Радуют людей такие произведения. Я обладаю магической силой и при помощи моих чар мог бы восстановить древние манускрипты, истлевшие и перемешанные с землей, превратившиеся в пепел от сильного огня. О, как бы радовались люди, если бы могли прочесть письмена, считавшиеся утраченными навсегда, древних поэтов и философов. Я готов начать… хотя бы с Гомера. Итак, готовы вы познакомиться с достоверным жизнеописанием великого смехотворца Гомера?

В университетском большом зале повисла тишина. Ученые переглядывались друг с другом. На их лицах Фауст не читал решимости дать согласие на его предложение. Тогда он несколько смягчил свое предложение, чтобы его собратья по цеху знаний не так были напуганы:

– Всего лишь на несколько часов я открою вам погибшие свитки. Созовите, как можно быстрее студентов, пусть перепишут все, что успеют…

Бледнее мела стали лица профессоров, явно что – то их не устраивало. Но что?

– А вы уверены, доктор Фауст, что в этих сочинениях нет никакого богохульства, поношения церкви? Не случайно, что когда – то их предали огню или закопали в землю?

– А вдруг в них ересь, и нас тогда обвинят в колдовстве, надругательстве над вероучением Христовым. И, пожалуйста, повели на костер вашего покорного слугу!

– А я защитил диссертацию о том, что Гомер – вымышленное лицо, он никогда не жил на свете. А если в жизнеописании будет утверждаться, что он и жил и писал поэмы, то грош цена моей диссертации, она ничего стоит не будет. Да с меня еще и снимут докторский статус, обвинять в лжезнаниях, которые я даю студентам, – сердито проговорил третий.

– Вы все трусы! Вы боитесь? Тогда чуда не свершится, – удивленно сказал им доктор Фауст. – Для вас истина ничего не значит. Вы променяли ее на грошовый уют и лестную славу мужей ученых. Только сильная воля многих людей могла бы мне помочь в таком наитруднейшем деле. На вас, как я понял, рассчитывать нельзя. Слабы вы духом, змием золотым обвиты ваши души, как в клетке томятся.

Он поднялся с кресла, точными и уверенными движениями начертил в воздухе какие —то горящие знаки и быстро вышел.

Истошный крик, звериный, не похожий на человеческий, раздался в зале:

– Господин Бютнер, что с вами произошло? На вас нет головы!