Хайнц Конзалик - Смерть и любовь в Гонконге

– Мы опросили всех производителей искусственных цветов и экспортеров… конечно, никто из них ни о каком Реджинальде М. Роджерсе и слыхом не слыхивал. Так что и эти документы положим в сейф нераскрытых преступлений. Подождем следующего…

– Полагаете, оно произойдет?

– Если то, о чем я догадываюсь, подтвердится… да! – Тинь небрежным движением смахнул отчет в ящик стола. Ему как будто было даже противно просмотреть его. И со стуком задвинул ящик. – У меня такое ощущение, будто нам устроили проверку, тест. Я почти убежден в этом. Мы пока даже представления не имеем, сколько людей в этом мире умерло от этой болезни и догадался ли кто-нибудь, что столкнулся с совсем особым случаем разложения печени. Но поскольку такие вещи повторились у нас в Гонконге уже пять раз, я не сомневаюсь: у нас же находится и сам очаг болезни. И преступлений, само собой.

Тинь отпил еще глоток сладкого чаю и спросил:

– Что вы намерены теперь делать, доктор Мелькель?

– Вернусь к исследованиям тропических заболеваний в лаборатории клиники «Куин Элизабет» и буду снова вести незаметную для посторонних жизнь. Чтобы никто не присылал мне ядовитые змеиные зубы в качестве предостережения.

– Вот именно, в том-то и дело! – Тинь улыбнулся, но саркастически. – Это только подтверждает, что нюх меня не подвел. Болезнь провоцируется! Мой дорогой Мелькель… нам придется сотрудничать и впредь. Вы исследуете мозг умершей…

– Нет никакого резона… он в формалине!

– Мы будем блефовать, друг мой! Вы исследуете его и сообщите мне под большим секретом – да, с пометкой «Совершенно секретно»! – будто что-то обнаружили. Держу пари: они проявят беспокойство!

– Чтобы меня высмеяли? Всякий знает, что, если мозг пролежал в растворе формалина, ничего не обнаружишь!

– Гений всегда увидит то, что для других тайна за семью печатями… Мы сделаем из вас гения! Репутация немецкой медицины такова, что это никого не удивит. Придумайте что-нибудь таинственное… вы, мол, что-то подобное предполагали, и оно подтверждается.

– Это в высшей степени рискованный шаг, мистер Тинь!

– Знаю… – Комиссар Тинь сплел пальцы. – Однако взвесьте всю беспрецедентную опасность происходящего: какой невообразимый хаос может возникнуть! Готовится преступление против человечества!

– И именно мне суждено его предотвратить, – с горечью усмехнулся доктор Меркер. – Да ведь это сверхнаучная фантастика!

– Это наша жизнь как она есть, Флиц. – Тинь оказался не в состоянии произнести правильно и его имя. – Кого-то она всегда задевает больше, чем других. Здесь – нас с вами…

К немалому удивлению доктора Вана, Меркер в тот же день потребовал, чтобы все препараты вскрытия были переправлены в госпиталь «Куин Элизабет»… в том числе и бесполезный как будто мозг. Доктора Вана это требование совершенно вывело из равновесия. Позвонив доктору Меркеру, он сказал, что воспринял его решение как в высшей степени нелояльное в отношениях между коллегами и поэтому просто оскорбительное. Он потрясен до глубины души.

Доктор Меркер не прикоснулся к полученным препаратам, а положил их в холодильную установку. От дополнительной проверки он мог со спокойной совестью отказаться… он не сомневался, что доктор Ван самым тщательным образом обработал совершенно разрушенную печень. А затем отвез комиссару Тиню свой отчет об анализе мозга, в который ловко вставил несколько непонятных даже для специалиста, загадочно звучащих фраз. Эти формулировки как бы наталкивали на мысль, что ему удалось обнаружить нечто для нормального мозга нехарактерное.

А комиссар Тинь позаботился о том, чтобы это подозрение в виде совершенно конфиденциального сообщения стало известно достаточно широкому кругу лиц в главном управлении полиции.

– Дракон слухов отправился в путь, – пошутил он, разговаривая с доктором Меркером по телефону. – Теперь наберемся терпения.

Некоторое время тьма безмолвствовала… зато на небосводе появилось солнышко: доктору Меркеру позвонила Бэтти Харперс.

– Как поживаешь, Фриц? – весело спросила она. В трубке было слышно, как плещется вода.

Меркер закрыл на какое-то мгновение глаза. «Она сидит на бортике бассейна, – подумалось ему. – Под одним из больших тентов. Слуга только-только принес ей прохладительные напитки. С террасы открывается прекрасный вид на Коулун, на гавань, острова, на сам Гонконг, где за Викторией горы закрывают морской простор. Нет в мире панорамы красивее… это бесспорно! От такой красоты даже хмелеешь!»