Уилбур Смит - Триумф солнца

Пенрод приблизился к главному входу в мечеть, спрыгнул на землю и передал поводья Якубу. Затем вынул из ножен саблю и осторожно подошел к двери. Она была открыта, а внутри мечети царила темнота, особенно густая после яркого солнечного света.

– Осман Аталан! – громко выкрикнул Пенрод и услышал в ответ многократно повторившееся эхо.

В дальнем конце пустого здания мелькнула тень и на освещенное солнцем пространство вышел Осман Аталан. Он казался усталым, а в его глазах Пенрод прочел накопившуюся за годы ненависть и презрение. Эмир держал в правой руке обнаженный меч, но был без щита.

– Я пришел за тобой, – сказал Пенрод.

– Да, – слабо улыбнулся тот, и Пенрод увидел седину в его роскошной бороде. – Я знал, что ты придешь, и ждал тебя.

– Девять лет, – напомнил Пенрод.

– Слишком долгий срок, – согласился Осман. – Но пришел час расплаты.

Он спустился по ступенькам, и Пенрод отошел назад, предоставляя противнику простор для поединка. Они закружили по двору в грациозном ритуальном танце, время от времени высекая клинками искры и проверяя друг друга на прочность, выискивая слабые стороны, которых не прибавилось с тех пор, как они упражнялись в фехтовании много лет назад. Осман двигался как кобра, изготовившаяся к смертельному удару, а Пенрод предпочитал повадки ловкого и быстрого мангуста. Покружив так какое-то время, они бросились друг на друга, высекая искры острыми клинками и отступая лишь для того, чтобы снова ринуться в атаку. Пенрод теснил противника, заставляя защищаться и отступать. Правда, тот тоже пытался поразить его, но не так часто и не так удачно – соперник мгновенно отвоевывал утраченные позиции.

Пенрод внимательно следил за каждым движением противника и неожиданно нанес удар в лицо, но Осман парировал его. Клинки скрестились, и они застыли, глядя друг другу в глаза. Пот крупными каплями падал на пыльную землю, оставляя на ней черные точки. Пенрод отскочил и приготовился к новой атаке, а Осман, воспользовавшись ситуацией, попытался выбить клинок из его правой руки. Но Пенрод был начеку и вдруг заметил, что движения Османа замедлились. Конечно, эмир был старше и терял силы, но он все равно оставался опасным противником, готовым в любой момент нанести смертельный удар. Пенрод сделал несколько выпадов, но Осман отразил их, а в какой-то момент изловчился и чуть было не пронзил его. Тот с большим трудом ушел от удара, приказав себе быть осторожнее. Он знал все недостатки Османа, но тот, вероятно, постарался избавиться от них за последнее время, причем в немалой степени благодаря самому Пенроду. И все же он улучил момент, когда Осман открылся, и нанес ему удар между ребер, ощутив, как прочная сталь клинка разрубила кость, но не проникла внутрь. Осман поморщился от боли, но не утратил подвижности, не обращая внимания на струйки крови, окрасившие пыльную землю перед мечетью. Пенрод понял, что пробил его час – противник вскоре ослабнет от потери крови. Осман тоже знал, что время его истекло, и отчаянно пытался разрешить поединок единственным точным ударом. Его клинок мелькал в воздухе, как песчаная буря, но Пенрод отражал все удары, хотя и не мог позволить себе эффективной атаки. Противник загнал его в глухую оборону, и он ничего не мог ему противопоставить. Более того, Осману удалось поразить его в плечо, и кровь их смешалась на пыльной земле. Но Осман слабел быстрее, и с каждой новой атакой силы покидали его. Пенрод решил не осложнять ход поединка, позволив противнику полностью выдохнуться.

Он заметил, что Осман ни разу не попытался ударить в бедро, что являлось его излюбленным приемом. Таким образом он покалечил не одну сотню своих врагов. Поражая неприятеля в бедро, он лишал его подвижности, а потом просто добивал точным ударом в сердце. Пенрод решил спровоцировать этот удар и нанести ответный. И это ему удалось. Открыв противнику часть своего тела, он изготовился к ответному удару.

Осман бросился в атаку и сделал глубокий выпад, после которого не смог занять эффективную оборону. Пенрод же отскочил в сторону и вонзил саблю между его ребер. На этот раз клинок глубоко вошел в грудную клетку, разрывая внутренние органы. Пенрод нанизал Османа на свою саблю, словно рыбу на металлический штырь.

Эмир застыл на мгновение, а Пенрод схватил его руку, сжимавшую меч, чтобы противник не смог нанести ему последний удар. Какое-то время они молча смотрели друг на друга: один ледяным взглядом, а другой – полными ненависти и боли глазами, постепенно тускневшими, словно напоминая выгоревшие на солнце камешки. Меч выпал из руки Османа, а сам он медленно осел, все еще нанизанный на саблю Пенрода. В последнюю секунду он открыл рот, словно желая что-то сказать своему непримиримому врагу, но вместо слов в уголках губ появились две струйки крови и медленно поползли по подбородку.