Уилбур Смит - Триумф солнца

– Мягкие, как крыло волшебной птицы!

Ребекка старалась не смотреть ему в глаза, поскольку это считалось неуважением к господину, и прошептала потупившись:

– Я много слышала о вашем благородстве и божественном происхождении. И давно мечтала взглянуть на ваше прекрасное лицо, как путник в знойной пустыне жаждет увидеть прохладные воды Нила.

Глаза Махди округлились от изумления. Он пальцем приподнял ее подбородок, и Ребекка поняла, что понравилась ему.

– Ты хорошо говоришь на арабском!

– Это священный язык, – согласилась она. – Язык правоверных.

– Сколько тебе лет, дитя? Ты действительно девственница, как утверждает Али Вади? И никогда не знала мужчину?

– Клянусь, что вы можете стать первым и последним мужчиной в моей жизни, – без колебаний соврала она, прекрасно зная, как много сейчас зависит от его выбора. Пока они рассматривали других женщин, Ребекка поглядывала на халифа Абдуллахи и чувствовала, что Назира не обманула ее. Он был скользкий, как слизняк, и ядовитый, как скорпион. Лучше умереть, чем принадлежать этому человеку.

А халиф тем временем наклонился к Махди и елейно прошептал ему на ухо:

– Преподобный Махди, позволь нам взглянуть на ее тело. У нее там такие же золотистые волосы, что и на голове? Ее груди действительно похожи на молоко верблюдицы? И губы женского органа столь же нежные, как лепестки розы в пустыне? Позволь нам насладиться ее сладкими тайнами.

– Эти тайны для моих глаз, и я один буду наслаждаться ими! – сухо отрезал тот. – Эта женщина мне нравится, и я оставлю ее себе. – Он взмахнул правой рукой в подтверждение своих слов.

– Меня переполняют радость и благодарность за ваш выбор, божественный Махди, – неожиданно вмешалась Ребекка, опустив голову. – Но что будет с моей маленькой сестрой? Умоляю взять и ее под свою защиту и покровительство.

Махди бросил взгляд на тощую Эмбер, испуганно жавшуюся к грязной юбке Ребекки. Девочка подняла голову и устремила на него наивный детский взгляд. Махди увидел, какая она еще юная и болезненная. Ее глаза казались огромными на исхудавшем, покрытом ссадинами лице, а сама она была такой слабой, что едва держалась на ногах. Махди понимал, что в данных условиях ребенок в его семье совершенно некстати и вызовет недовольство других жен. Тем более в отличие от халифа Абдуллахи он никогда не испытывал влечения ни к мальчикам, ни к девочкам. Вот пусть и заберет себе это несчастное создание. Он уже хотел было показать налево, отвергая Эмбер, но Ребекка опередила его. Назира научила ее, что и как нужно говорить в таком случае.

– Святой Абу Шурайх часто повторял слова пророка Мухаммеда, да пребудет с ним вечно любовь Аллаха, который сказал: «Я наделяю нерушимыми правами слабых, сирот и женщин». Он также говорил: «Аллах поддержит вас в той мере, в какой вы сами будете поддерживать бедных сирот».

Махди опустил левую руку, пристально посмотрел на нее и снова улыбнулся, но на этот раз в его глазах промелькнуло что-то неуловимо важное. Он взмахнул правой рукой, показывая, что желает оставить себе и ребенка.

– Я вверяю этих женщин под твою ответственность, – сказал он Али Вади. – И смотри, чтобы волос не упал с их головы. Отведи их в мой гарем.

Али Вади взял с собой десять вооруженных охранников и повел женщин в порт, где их посадили на борт большого торгового судна, чтобы переправить через реку в Омдурман. Назира все это время шла за ними, стараясь не привлекать к себе внимания, и тоже поднялась на судно. Когда кто-то из членов команды спросил у нее, что она там делает, Али Вади так гаркнул на него, что тот поспешил на корму и стал поднимать паруса. С тех пор Назиру все считали служанкой аль-Джамаль и аль-Захры – наложниц самого Махди. Они втроем сидели на корме судна и смотрели на воду Нила.

Когда Назира напоила Эмбер водой из бурдюка, Ребекка спросила ее упавшим голосом:

– Что мне теперь делать, Назира? Я ни за что не стану рабыней темнокожего мужчины, местного жителя, который к тому же не христианин. – Тяжесть предстоящей жизни давила на нее неподъемным грузом. – Лучше умереть, чем согласиться на такую жизнь.

– Твоя гордость благородна, Джамаль, однако я тоже темнокожая и местная, – тихо проговорила Назира. – И тоже не христианка. Если ты стала такой разборчивой, то, вероятно, должна прогнать меня прочь.

– О, Назира, мы любим тебя! – спохватилась Ребекка и виновато потупилась.

– Послушай меня, Джамаль! – Назира взяла ее за руку и заставила посмотреть в глаза. – Ветви дерева, которые не клонятся к земле, ломаются от ветра. Ты сейчас такая же веточка, только очень тоненькая, и тебе придется научиться наклоняться к земле.